Годам к шести братья впервые обернулись. Семья так гордилась ими, а я тайком ото всех горько плакала в глубине сада, не понимая, почему же я не получила такую чудесную шёрстку и эти прелестные крылья. Ручки-веточки в отчаянье прижимались к груди, а кулачки то и дело стирали дорожки слёз.
Там и нашёл меня отец. Подхватил на руки и, крепко прижимая к себе, пообещал, что всё у меня будет, но чуть позже. Надо только набраться терпения и верить, несмотря ни на что. Тогда я пообещала, что больше не буду лить слёз по этому поводу и ни в коем случае не стану скрывать свою боль и проблемы от родных.
С того момента все свои огорчения я старалась превращать в беззаботную улыбку и шалости, в которых меня поддерживали братья.
Первым серьёзным «делом» стала вылазка в сад к знахарке, живущей на краю поселения. Уж больно аппетитно выглядели фрукты в ухоженном с любовью садике.
Авантюру назначили на час. Когда по всем предположениям хозяйка дома должна была отсутствовать, ввиду своего очередного похода за травами в ближайший лесок. Кто ж знал, что ана Фаррина именно этот день посвятит не походу за травами, а займётся варкой зелий.
Через пару дней мне с братьями исполнится по семь лет. Мама обещала приготовить вкуснейшие пирожки, вот мы и решили «разжиться» наполнителями для лакомства. Я до сих пор не понимаю, какая нелёгкая понесла нас именно к ане Фаррин, ведь и в своём саду было из чего выбрать.
В общем, тремя тенями мы крались вдоль поселения, даже перемазались какой-то пахучей дрянью, чтобы нас не учуяли. У самого дома знахарки стали думать, как перебраться через забор в виде переплетённых ветвей кустарника.
— Сэми, лезь в просвет! — зашептал Намирр.
— Да, ты мелкая, пролезешь! — вторил ему Тамирр.
— Сами лезьте! — упёрлась я.
— Ну, Сэми! А как же пирожки?!
— Ладно. Только полезете следом.
Братья радостно закивали головами. И вот я уже по ту сторону ограды. В дыру просунулась голова Тамирра, затем плечи.
— Ой! Я, кажется, застрял! — чуть не взревел братик.
— Лезь назад, — махнула ему.
— Не получается, — пыхтел Тамирр.
— Просто надо осторожнее.
— Просто надо есть меньше, — хихикнул Намирр. — Немудрено, что зад застрял.
— Вот вылезу, взгрею! — пригрозил ему Тамирр.
Ещё минут десять возились, пытаясь, хоть как-то протиснуть Тамирра туда или обратно. Удалось нам это с большим трудом и парой дыр в рубахе брата.
— Дома попадёт, — заныл Тамирр.
— Я зашью, — попыталась успокоить его.
— Сэми, а ты сможешь сама залезть на дерево? — решил продолжить эпопею по добыче фруктов Намирр.
— Залезу. Только как добычу вам передам?
— Вниз сбросишь, а потом слезешь, подберёшь и нам передашь.
Кивнув ребятам, скользнула к первому же дереву. Много добыть не удастся, да и времени у нас много нет, ани Фаррин может вернуть в любую минуту. Юркой ящеркой взобралась на дерево, что-что, а лазать по деревьям у меня хорошо получалось. Закрепившись среди широких густых ветвей, сорвала ближайший фрукт, вгрызаясь в сочную мякоть.
— Сэми?! — зашипели снизу. — Давай быстрее!
Сухой кашель раздавшийся тут же с другой стороны дерева заставил испуганно замереть.
— Кто здесь бродить ночь-полночь?
Ой! Ани Фаррин!
— Ааа, так это вы, охламоны?! А ну-ка, брысь отсюда!
Топот ног дал понять, что братья трусливо бежали, оставив меня наедине с хозяйкой сада.
— Ну, что, девонька, давай спускайся, будем думать, что делать с тобой.
И как она сумела разглядеть меня в густом переплетении ветвей?
— Я хоть и стара, а зрение всё ещё острое, — словно в ответ на мои мысли рассмеялась знахарка. — Давай-давай, спускайся.
Обречённо вздохнув, стала слезать, и вскоре. виновато опустив голову, стояла перед женщиной.
— Ах, Сэминн, малышка, — всплеснула руками ани Фаррин, — почто сама на дерево полезла? А если б убилась?
— Так братья не смогли через изгородь пролезть, — пролепетала я.
— Поганцы — братья твои, — сердито махнула рукой знахарка. — Сами в кустах сидят, а такую малышку подставили. Прута им по голым задницам всыпать! Вот скажу отцу, задаст им!
— Тётушка Фаррин, не надо батюшке! — всхлинула я, бросаясь к женщине и теребя её платье. — Братья — они хорошие! Просто, глупые пока… Лучше меня накажите…
Мой голос становился всё тише.
— Как же тебя такую тростиночку наказывать-то? — по-доброму спросила знахарка, потрепав меня по растрепавшимся волосам. — Ладно, придумаю тебе наказание. Идём-ка в дом.
Понуро поплелась за ани Фаррин. Но вскоре любопытство заставило шире раскрыть глаза и начать принюхиваться. Каждый уголок дома пропах, казалось, тысячей ароматов, где-то приятных, а где-то вызывающих желание чихнуть. Рот непроизвольно раскрылся от удивления и некоторого восторга.
— Нравится? — весело спросила пожилая имурга, с интересом поглядывая на меня.
Кивнула, продолжая тихонько водить носиком.
— А скажи-ка, девочка, сколько разных запахов ты различаешь?
— Много. Шесть раз по столько, — показала растопыренные пальцы обеих ладошек, — и в прихожей ещё три раза по столько, но других запахов.
— Хм, интересно, — задумчиво пробормотала знахарка. А сможешь найти похожие запахи среди других трав в лесу или поле?
— Думаю, да.
— Ну, что ж, — покачав головой, сказала женщина, — решено. В наказание за проникновение в мои владения будешь приходить ко мне каждый день в течение, скажем, пары недель, и будешь помогать находить нужные травы. С родителями твоими договорюсь, и даже не скажу про ваши шалости. Согласна?
