Семейство Тенявцевых - [40]

– Да, у этого десерта есть название, Нинель, – негромко заговорил Эрим. – Это предложение. И надеюсь, вы его примете.

Нинель медленно подняла на него глаза. Тяжело втянула воздух, словно разучилась дышать. Вначале она не поверила своим ушам, а после – подумала, что неправильно поняла. Видимо, на её лице что-то такое было написано, потому что он пожевал губами и добавил:

– Моё предложение, Нинель. Десерт, созданный для единственной женщины на свете, которую я хотел бы видеть своей женой. Надеюсь, вы его примите, иначе, обещаю, я стану самым несчастным на свете кулинаром и все мои кондитерские закроются, потому что сладости испортятся, станут сухими и горькими. Так вы попробуете?

Сердце с каждым его словом колотилось всё громче. В глаза бросились мелочи: его напряжённое лицо, дыхание, которое он задержал и тень дрожи, прошедшая по его руке. Стало тепло и даже горячо – она поняла всё верно.

Господин Бослонцев делал ей предложение руки и сердца. Так, как умел.

Больше не оттягивая, Нинель взяла пирожное двумя пальцами и сунула его в рот. Действительно, размер очень удобный. Она надавила нёбом на стенки, которые были сделаны из чего-то упругого, и на язык брызнула начинка. Терпкая, освежающая и, кажется, даже с перчинкой. Вначале Нинель пыталась понять, из чего это чудо создано, но не смогла определить ни единого ингредиента. Ну, кроме сахара – это всё же десерт. И похоже, что-то фруктовое. В любом случае – идеальное сочетание вкусов.

Господин Бослонцев смотрел на её губы, не отрываясь, а дождавшись, когда Нинель прожуёт и проглотит подношение, спросил:

– Ну как? Что скажите?

Нинель широко улыбнулась, любуясь, как в ответ на улыбку в его глазах появились тёплые огоньки.

– Это лучшее предложение, которое я когда-либо ела в своей жизни.

– И вы его принимаете?

– Да.

Во рту пересохло. Не от десерта, от согласия, которое Нинель только что дала.

Теперь всё будет. Они не разойдутся по глупой случайности, как в море корабли, а навсегда скрепят себя узами брака. Да, теперь она будет счастлива.

– Я счастлив, – тихо ответил Эрим, а потом подошёл к Нинель и поцеловал её. Пришлось запрокинуть голову и слегка скомкать ткань его пиджака, но это же мелочи. Его поцелуй завершил послевкусие десерта, который запомнится навсегда.

Оторвавшись от его губ, Нинель тяжело дышала. Смотрела на него во все глаза и выпалила:

– Только у меня есть условие.

– Какое?

– Никто и никогда больше не увидит этот десерт. Ты будешь готовить его только для меня. Обещаешь?

Эрим усмехнулся, ласково притрагиваясь к её губам пальцами.

– Можешь не сомневаться. Никто другой, никогда.

И после они снова вернулись к поцелуям, и, конечно, свидетели им для этого дела не требовались.

⁂

Сообщать новость родителям Нинель отправила Эрима одного, отговорившись, что сейчас их дома нет и ему будет проще пересечься с ними в городе. Отчего-то не хотелось попасть под пристальный взгляд Виолы и возможно, увидеть в её глазах что-нибудь, похожее на удовлетворение. Или, что ещё хуже – отсутствие удивления. Конечно, мама хотела женить господина Бослонцева на Яу, но… пусть не на той дочери, однако ведь женила?

А ведь рано или поздно добрые знакомые непременно расскажут господину Бослонцеву, что он стал жертвой матримониальных планов семейства Тенявцевых. То-то он обрадуется!

Возможно, стоило предупредить его о сплетнях? Или не стоило?

Нинель не сдержалась. Когда они решили, наконец, выйти из столовой, где провели за поцелуями почти час и остановились только потому, что Эрим спешил встретиться с супругами Тенявцевыми как можно быстрее, чтобы на его пути не осталось больше ни малейших препятствий, Нинель держала жениха за руку и не хотела отпускать.

– Ты ведь знаешь, что мама хотела тебя женить на одной из нас? – вымученно улыбнулась Нинель. Лучше всё же пусть о таких «мелочах» он узнает раньше свадьбы, мало ли.

– Конечно, знаю.

– Правда? – Нинель изумлённо уставилась на него. Он был такой милый с этой своей довольной полуулыбкой. Почему же раньше она её подбешивала? Нет объяснения!

– Когда господин Тенявцев после моего посещения довольным голосом поинтересовался моими планами насчёт семьи и как скоро я намереваюсь её образовать, я сразу понял, что меня хотят окрутить.

– Вот как.

Нинель слегка озадачилась. Значит, толпа окружающих поклонниц ничем его не смутила в смысле окрутить, а неосторожное слово отца семейства да?

– И я был дурак, что взбрыкнул и решил назло всем показать характер и ни за что не жениться.

Нинель молча смотрела и ждала продолжения.

Эрим вздохнул, как перед поступком, требующим максимальной смелости.

– Но я не представлял, что упираться и настаивать на своём так скучно. Может, я бы и победил, но что мне было делать с этой победой? Ведь тогда… тогда в моей жизни не будет тебя. А без тебя даже… сахар не сладкий.

Да, Нинель была согласна. Сахар не сладкий. А с ним сладкие даже губы, даже поцелуи.

– Я так рада, что ты это понял! Не хотелось бы провести годы в ожидании.

– Ты бы меня ждала?

Нинель уже собиралась было ответить, что – ну вот ещё! Но промолчала. Сколько бы она не врала и как бы убедительно не смеялась, себя не обманешь – она бы ждала. Тосковала, прикидывалась бы равнодушной или счастливой, но ждала. Даже не имея на то надежды.