Семейство Шалонских - [36]

Слезы мои хлынула, я закрыла лицо платкомъ, задушая свои рыданія. Онъ продолжалъ:

— Вашъ братъ часто говорилъ о васъ съ нѣжнѣйшею дружбою, но его слова далеко не дали мнѣ о васъ того понятія, которое я теперь имѣю. Не повергайте меня въ отчаяніе, я уважаю и люблю васъ. Осчастливьте меня своимъ согласіемъ.

— Но что вамъ угодно? проговорила я недоумѣвая. — Его слова "уважаю васъ" возвратили мнѣ бодрость. "Тетушка ошиблась, сказала я себѣ мысленно, — слава Богу!"

— Неужели вы не хотите понять меня? Я уважаю и нѣжнѣйше люблю васъ. Позвольте мнѣ просить руки вашей.

Я обмерла, но обрадовалась. Сердце мое билось, какъ пойманная птичка. Я хотѣла говорить — и не могла.

— Вся жизнь моя будетъ посвящена вамъ и до гроба я поставлю моимъ священнѣйшимъ долгомъ лелѣять васъ и сдѣлать жизнь вашу счастливой и пріятной.

— Какъ угодно матушкѣ, вымолвила я.

— Но вы, вы сами согласны?

— Да, сказала я шопотомъ.

Онъ взялъ мою руку и прижалъ ее къ груди. Сердце его билось такъ же сильно, какъ и мое. Я чувствовала его ускоренное біеніе подъ рукой моей.

— Сердце мое принадлежитъ вамъ и всегда вамъ одной принадлежать будетъ.

Я взглянула на него, освободила свою руку и, убѣжавъ къ себѣ, бросилась на постель. Я плакала, плакала… но это были слезы радости и счастія. Я любила его всею душею, всѣмъ сердцемъ.

Матушка вошла въ мою комнату.

— Люба, сказала она, нѣжно цѣлуя меня, — Ѳедоръ Ѳедоровичъ Семигорской сдѣлалъ мнѣ предложеніе. Онъ проситъ руки твоей. Это будетъ для меня счастіе. Согласна ли ты? Я вижу, что ты согласна, прибавила она, взглянувъ на меня. — Я люблю его, какъ сына, увѣрена, что онъ будетъ тебѣ хорошимъ мужемъ.

Я бросилась въ ея объятія и, прерывая мой разсказъ слезами и поцѣлуями, не утаила отъ нея ни нашихъ прогулокъ, ни выговора тетушки, ни моего смущенія, ни моей радости, ни моей любви къ нему. Она слушала меня молча, съ умиленіемъ, и гладила меня по головѣ.

— Зачѣмъ же ты не сказала мнѣ прежде, что ты любишь его?

— Я сама не знала, матушка, клянусь вамъ, не звала. Мнѣ было пріятно гулять съ нимъ, разговаривать… Я ничего не таила отъ васъ.

— Вѣрю, вѣрю! Ну, полно, не плачь. Я этого желала въ послѣднее время. Господь, благослови васъ!..

Въ тотъ же день вечеромъ я сняла свое траурное платье и одѣлась въ бѣлое. Обычай строго запрещалъ невѣстѣ носить трауръ. Бабушка была въ восторгѣ. Всѣ осыпали меня ласками. Праздникъ насталъ для семьи нашей. Нынче ужъ не умѣютъ такъ праздновать и такъ радоваться, такъ умиляться въ важныхъ случаяхъ семейной жизни. Чинности нынче много не кстати, а задушевности меньше.

На другой день мы всѣ отправились къ обѣднѣ. Даже матушка сняла трауръ и надѣла декосовое платье. Бабушка и тетушки нарядились въ парадныя платья. Въ церкви женихъ мой сталъ рядомъ со мною. послѣ обѣдни, безъ гостей, безъ чужихъ, меня благословили образами и обручили. Я, не смотря на отсутствіе гостей, одѣлась, по желанію матушки, въ бѣлое кисейное платье, съ розами въ моихъ черныхъ волосахъ. Никогда я не помышляла о красотѣ и была очень удивлена, что не только женихъ мой, но и все семейство говорило, что я одѣта къ лицу и хороша собою. Матушка желала видѣть меня нарядною, какъ прилично невѣстѣ, и говорила, что нарядъ придаетъ торжественность важнымъ эпохамъ въ жизни. Женихъ подарилъ мнѣ кольцо съ брилліантомъ на тоненькомъ ободочкѣ, которое называли тогда супиромъ.

"J'ai bien soupiré après ce bonheur", сказалъ онъ мнѣ, надѣвая кольцо на мой палецъ, и нѣсколько разъ поцѣловалъ мою руку, прибавивъ: "je suis le plus heureux des hommes".

Глава XII

Всю осень я наслаждалась полнѣйшимъ счастіемъ, которое раздѣляло все мое семейство. Ѳедоръ Ѳедоровичъ имѣлъ родство, почтенное и хорошее состояніе. Я по обычаю написала письма ко всѣмъ роднымъ его и получила самые любезные и лестные отвѣты, въ особенности отъ матушки-свекрови, которая души не слыхала въ единственномъ сынѣ.

Матушку пугала мысль, что я должна была жить всегда съ свекровью и свекромъ, но я не опасалась будущаго, мнѣ казалось большимъ счастіемъ стать дочерью родныхъ моего жениха, и я рѣшилась пріобрѣсть любовь ихъ. Моя будущая свекровь осыпала меня подарками и переслала мнѣ мало-по-малу свои семейные брилліанты. Сперва я подучила прекрасный брилліантовый гребень, потомъ пряжку для пояса, тоже брилліантовую, значительной цѣны. Съ какимъ удовольствіемъ приносилъ мнѣ женихъ всѣ эти подарки и расточалъ мнѣ вниманіе и нѣжность, которыми я дорожила болѣе всего. Наконецъ, поздней осенью, пріѣхали его родные. Съ какимъ страхомъ не понравиться встрѣтила я его мать, но вышло иначе. Съ перваго взгляда я ей приглянулась, а позднѣе она полюбила меня. Мои родные старались на перерывъ принять и угостить на славу родныхъ жениха. Нашъ большой Щегловскій домъ былъ полнехонекъ и, казалось, раздвинулся, чтобы вмѣстить его родныхъ, тетокъ, кузинъ и дядей. Братъ Николаша тоже пріѣхалъ изъ Петербурга; онъ ужъ вышелъ изъ школы юнкеромъ и долженъ былъ быть скоро произведенъ въ офицеры. Онъ былъ милъ, веселъ и любезенъ со всѣми. Его встрѣча съ моимъ женихомъ была трогательна. Еще не зная другъ друга, они встрѣтились по-дружески, и каждый изъ нихъ, ради меня, горѣлъ желаніемъ стать другому братомъ. Къ счастію, впослѣдствіи, жизнь не развела ихъ, напротивъ, тѣснѣе соединила. Они всю жизнь любили другъ друга и почитались братьями и искренними друзьями.