Семейство Майя - [215]

Часы в кафе пробили десять. «Что ж, пора», — подумал Эга.

Коляска вновь помчалась на улицу Серебра. Сеньор Виласа еще не появлялся, конторщик предполагает, что он уехал в Алфейте. Неудача преследовала Эгу, и, приуныв, он отпустил экипаж и побрел со свертком в руке по улице Золота, затем — по Росио; рассеянно останавливался то у витрины ювелира, то у книжной лавки, читая на обложках названия книг. И понемногу вчерашний мрак, поредевший было, снова сгустился в его душе. Он уже не усматривал в будущем ни «избавления», ни «вознаграждения». Ощущал лишь витающий в воздухе ужас: любовница Карлоса — его сестра:

Эга свернул на улицу Серебра, снова поднялся по грязной каменной лестнице и на ее площадке, перед дверью, обитой зеленым войлоком, столкнулся с Виласой, который выходил, с озабоченным видом натягивая перчатки.

— Бог мой, наконец-то!

— А-а! Так это вы, друг мой, заходили?.. Придется повременить, меня ждет виконт до Торрал…

Эга чуть не втолкнул его в дверь. Какой виконт!.. Дело не терпит отлагательства, оно крайне серьезно! Но Виласа норовил ускользнуть от Эги, продолжая сосредоточенно и поспешно натягивать перчатки.

— Видите ли, друг мой… Меня ждут! Rendez-vous назначено на одиннадцать!

Разъяренный Эга схватил его за рукав и трагическим голосом прошептал ему в самое ухо, что речь идет о Карлосе и его жизни! Тогда Виласа, насмерть перепуганный, быстро провел Эгу через контору в боковую комнатушку, узкую, как коридор, где стояли канапе с соломенным сиденьем, стол с запыленными книгами и шкаф. Притворил дверь, сдвинул шляпу на затылок.

— Что случилось?

Эга сделал жест в сторону двери: конторщик может услышать. Поверенный приоткрыл дверь и крикнул пареньку, чтобы тот слетал в отель «Пеликан» и попросил виконта до Торрала сделать ему одолжение — полчасика подождать… Потом закрыл дверь на задвижку и задал тот же тревожный вопрос:

— Так что же случилось?

— Нечто ужасное, Виласа, невероятно ужасное… Не знаю даже, с чего начать.

Виласа, сильно побледнев, медленно положил зонтик на стол.

— Поединок?

— Нет… Другое… Вам известно, что Карлос близок с некой сеньорой Мак-Грен, которая приехала в Португалию прошлой зимой и осталась здесь?

Бразильянка, жена бразильца, которая провела лето в Оливаесе?.. Да, Виласа знал о ней. Он даже говорил о ней с Эузебиозиньо.

— Ах, с Эузебиозиньо?.. Так вот — она не бразильянка! Она португалка, она его сестра!

Виласа опустился на канапе, в изумлении всплеснув руками.

— Сестра Эузебио?!

— Если бы Эузебио, дружище!.. Сестра Карлоса!

Виласа онемел, он ничего не мог взять в толк и таращил глаза на собеседника, который шагал по комнатушке, повторяя: «Сестра, законная сестра!» Наконец Эга тоже присел на канапе и шепотом, хотя в конторе никого не было, рассказал о встрече с Гимараэнсом на вечере и как совершенно случайно на углу у отеля «Альянс» тот открыл ему страшную правду… Но когда он рассказал о бумагах, переданных Марией Монфорте на хранение Гимараэнсу, хранившихся у него столько лет и так и не востребованных, которые демократ теперь неожиданно и столь поспешно пожелал вернуть семье, Виласа, до сих пор молчавший в каком-то отупении, очнулся и закричал, словно его прорвало:

— Это махинация! Все это для того, чтобы выманить деньги!..

— Деньги? Какие деньги? И кто хочет выманить?

— Кто?! — вскричал Виласа, вскакивая с канапе. — Эта дама, этот Гимараэнс, вся эта шайка!.. Я вижу, вы не понимаете, друг мой! Если появится сестра Карлоса да Майа, настоящая законная сестра, то ей причитается четыреста с лишним конто!..

Тут они оба уставились друг на друга, потрясенные неожиданной догадкой, которая и Эгу против его воли привела в изумление. Но когда поверенный с дрожью в голосе снова заговорил об огромной сумме в четыреста конто и шайке аферистов, Эга, опомнившись, пожал плечами:

— Нет, нет! Это неправда! Эта дама не способна, совершенно не способна на подобное мошенничество! К тому же, если речь идет о деньгах, зачем ей выдавать себя за его сестру, если Карлос обещал жениться на ней?

Жениться на ней! Виласа не мог в это поверить! Как?! Сеньор Карлос да Майа обещал отдать свою руку, свое имя бывшей подружке бразильца?! Святый боже! Изумление лишь усилило степень его недоверия, и он снова стал твердить, что здесь действует шайка мошенников.

— Нет-нет, Виласа, нет! — возражал Эга уже с досадой. — Если все дело в документах, то, будь они у нее, подлинные или поддельные, она предъявила бы их тотчас же и не вступила бы в любовную связь с братом!

Виласа горестно опустил глаза. Его охватил ужас при мысли, что сей великий дом, его гордость, падет под натиском авантюристки… Эга в возбуждении настаивал, что дело не в документах, наследстве и деньгах, а в другом… Но поверенный был занят своими мыслями; внезапно лицо его прояснилось:

— Подождите, друг мой, а если она… Если она — дочь итальянца?

— Ну и что? Какая разница?

— Нет! — заорал поверенный, стукнув кулаком по столу. Тогда она не имеет права на законную часть отцовского наследства и не получит ни реала!.. Вот так, черт побери!

Эга безутешно махнул рукой. Нет, к сожалению, это не так! Она — дочь Педро да Майа. Гимараэнс знал ее с детства, держал на коленях, дарил куклы; ей в то время было лет семь, следовательно, ей было уже года четыре, когда итальянец, раненный Педро на охоте, отлеживался в Арройосе… Дочь итальянца умерла в Лондоне совсем крошкой.