Семейство Карвахаля - [11]

Донья Агустина. Уберите кинжал!

Муньос. Она распятие принимает за кинжал. И то и другое блестит!

Духовник. Сударыня!..

Донья Агустина. Пощадите! Пощадите!

Духовник. Помыслите...

Муньос. Да не мучайте вы ее! Она исповедовалась, готова отплыть в иной мир, чего вам еще надо?

Духовник. Глаза неподвижны, вся помертвела.

Муньос. Еще хрипит... все вспоминает про кинжал.

Донья Агустина. Иисусе! (Умирает.)

Муньос. Судорога... Так! Еще! Теперь конец. Да, пульса нет. Снялась с якоря.

Духовник. Господи! Дух ее с миром приими! (В сторону.) Какие ужасы довелось мне видеть в этом доме!

Уходит.

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Кабинет дона Хосе.

Дон Хосе(один). Не нужно было этого делать... Мне стало ее жалко... Она не мешала... Не люблю смотреть на страдания слабого существа... Лучше было бы... Что сделано, то сделано. Не будем об этом думать... Мужчина никогда не должен раскаиваться... Одной женщиной меньше в этом мире, только и всего! А Каталина... Между моими пылкими желаниями и их исполнением преграды быть не должно... Любя Каталину, я преступен, но несчастен; обладая ею, я преступен, но счастлив... И я еще колеблюсь!.. Не могу понять, что со мной... Трус! Со дня на день откладывать свой замысел... А что если, правда, голос крови сотворит чудо?.. Мне сорок шесть лет... (с горьким смехом.) Говорят, некоторые святые... Э, когда нужно, я сумею выпить тот адский напиток, что приготовлен для нее... А если она умрет раньше... Ну что ж, зато я был счастлив. Да... я хочу вкусить бесовского счастья. Больше мне на земле ничего не нужно.

Входит Муньос.

Муньос. Ваша светлость!

Дон Хосе. Что случилось, Муньос? Почему у тебя такой растерянный вид?

Муньос. Ваша светлость мне не поверила, когда я говорил, что эта индейская сволочь (тысячу чертей ей в зубы!) сыграет с вами скверную штуку. Пригнали бы вы десятка два таких молодцов, как я, мы б еще могли выпутаться, но ваши негры!.. Мерзавцы! Ни копьем, ни пищалью владеть не умеют.

Дон Хосе. Да что такое? Что натворили индейцы?

Муньос. Черт возьми, ваша светлость! Поднимитесь на башню — увидите, что они наделали. Более двух сотен на расстоянии двух выстрелов от ворот. А хуже всего, что я видел среди них человек двадцать белых, которых привел, конечно, дон Алонсо.

Дон Хосе(сам с собой). Вчера мне исполнилось сорок шесть лет. Пришел мой час.

Муньос. Настоящий боковой шквал — надо крепко держаться. Какой будет приказ?

Дон Хосе. Ты говоришь, их только двести?

Муньос. Вполне достаточно, чтобы всем, сколько нас ни есть, снести голову, клянусь потрохами папы! Знаете, как индейцы сносят голову честному испанцу? Кладут ногу ему на живот, одной рукой держат за волосы. Два удара мачете[17] — и голова остается в руке.

Дон Хосе(рассеянно). Вооружи негров.

Муньос. Я не ждал приказа вашей светлости. Да негодяев ровно пришиб кто. Бледность сквозь черную кожу проступает. Были б у меня сейчас хоть два фальконета на защиту ворот!.. Хотя бы та плохонькая пушка, которую мы бросили в море во время знаменитой бури, что слизнула «Момбар».

Дон Хосе(в сторону). Час блаженства. Потом ад. Может быть, ничто. (Громко.) Надо ободрить людей. (Звонит.)

Входит негр.

Принеси чашку молока.

Негр уходит. Муньос удивленно смотрит на дона Хосе.

Муньос! Ты примешь командование над рабами. Мне нужно, чтобы ты продержался час. Через час я приду к тебе, и мы их прогоним или оба умрем.

Муньос. Но, ваша светлость...

Дон Хосе. Без возражений; стены высоки. Тебя страшат индейцы, вооруженные стрелами. Глупец! Десять лет назад, прикажи я тебе во время абордажа прыгнуть на палубу под жерлом заряженной пушки — ты и тогда бы не испугался.

Муньос. Ладно! Я готов на смерть. Стоп!

Негр возвращается, ставит молоко на стол и уходит.

Дон Хосе. Поди сюда. Мешай ложкой, пока я подолью в молоко этой жидкости. (Вынимает из-за пазухи пузырек и вливает несколько капель в молоко, затем бережно закупоривает пузырек.)

Муньос(в сторону). Поди ж ты, дрожит!

Дон Хосе. Пойду дозором... Отнеси молоко дочери. Как раз ей к завтраку. Погоди! Мне шпага не нужна! Возьми ее. Положи ко мне на стол вместе с заряженными пистолетами. Держи!

Снимает портупею и передает шпагу Муньосу.

Кинжал выскальзывает из ножен[18] и падает.

Муньос(поднимает кинжал). Вот он, кинжал, который пугал донью Агустину. Осторожней! Он плохо держится в ножнах.

Дон Хосе. Какой ни на есть, пригодится мне сегодня. (Кладет кинжал за пазуху.) Муньос! Ты уверен, что у дочери нет кинжала?

Муньос. Да, ваша светлость. Помните, мулатка Флора вам его отдала?

Дон Хосе(бьет себя по лбу). Я становлюсь трусом!.. Иди отнеси молоко, а я поговорю с людьми.

Муньос(в сторону). Дело принимает для нас плохой оборот.

Уходят.

КАРТИНА ВОСЬМАЯ

Комната, где заперта донья Каталина.

Донья Каталина, Муньос.

Муньос(ставит молоко на стол; про себя). Упокой господи. Обеих.

Донья Каталина. Как себя чувствует мать?

Муньос. Очень хорошо.

Донья Каталина. Я знаю, что она была больна. Скажите правду.

Муньос. Вот вам завтрак.

Уходит.

Донья Каталина(одна). Злодей!.. Моя несчастная мать! Какие ужасные мысли осаждают меня!.. О нет!.. Это невозможно... Дон Хосе... Нет, на такое преступление все же он не пойдет... Но... каким диким взором он на нее смотрел!.. Нет... Он не посмеет... Но... Бедная мама!.. Наверное, она одна... Никто не ухаживает за ней... Она умрет одна... И я не могу быть с ней... Изверги!.. Ах, дон Алонсо, и ты меня покинул!.. Но что он может сделать для моего освобождения?.. Да и жив ли он?.. Боже! Сжалься хоть ты надо мной!.. За день свободы я отдала бы жизнь!.. Ах!