Семейство Холмских (Часть шестая) - [33]

Надлежало-бы начать съ самой знатной особы, съ Его высокопревосходительства, которому Сундуковь давалъ праздникъ, или, по крайней мѣрѣ, съ Его Превосходительства, и притомъ еще Сіятельства Графа Ѳедора Степановича Клешнина. Но мы признали удобнѣе слѣдовать хронологическому порядку, разсказывая о каждомъ, лицѣ по мѣрѣ вступленія его на сцену, въ нашемъ повѣствованіи.

Картины наши начались знаменитымъ Сундуковомъ. Сообщимъ о немъ самомъ и о его семействѣ, нѣсколько подробностей, и потомъ скажемъ имъ на вѣкъ: прости, прибавимъ притомъ, что невольно вырвется у всякаго, при встрѣчѣ съ такими людьми хоть-бы вѣкъ съ вами не видаться!

Тимѳей Игнатьевичъ Сунудковъ продолжаетъ подвизаться со славою на избранномъ имъ поприщѣ, то есть, самымъ вѣроломнымъ образомъ обманывать и обкрадывать всѣхъ, кто ему попадется подъ руку, не исключая даже и родныхъ дочерей. Мы знаемъ, какъ онъ поступилъ съ своимъ зятемъ, Чадскимъ; точно также выдалъ онъ и другихъ дочерей, и равномѣрно поступилъ съ прочими зятьями. И дѣльно! На что, какъ говорится, класть охулку на свою руку? Зачѣмъ оставлять похвальныя привычки? Продолжайте, продолжайте, господа, подобные Сундукову! Не внимайте голосу совѣсти, и утвердитесь въ томъ мнѣніи, что честь, добродѣтель, справедливость -- предразсудки, просто одни только слова, не заключающія въ себѣ никакого смысла. Подвизайтесь подобно ему, и вы будете счастливы въ здѣшнемъ и будущемъ свѣтѣ!!... Между тѣмъ, Тимоѳей Игнатьевичъ достигнулъ уже до званія Губернскаго Предводителя, и надѣется, какъ утверждаютъ, получить мѣсто, на которое нынѣшнее его званіе дастъ ему нѣкоторое право. Но общая повсюду молва, будто въ наше время жирные, большіе осетры, поздравительные куплеты, прославленіе въ звучныхъ стихахъ добродѣтелей, спектакли, иллюминаціи, и даже напоминанія Секретаря, потеряли свою цѣну и ни къ чему не ведутъ. Слѣдовательно, со всею достовѣрностію заключить можно, что Тимоѳей Игнатьевичъ ошибается, и надежда его не совершится. Жаль, очень жаль -- но для немногихъ.

Предсказаніе, что врядъ ли Тимофей Игнатьевичъ Сундукоиь получитъ то мѣсто, на которое онъ имѣлъ виды, достигнувъ до званія Губернскаго предводителя, оправдалось самымъ событіемъ. Чудеса совершились въ нашихъ глазахъ. Мощная рука истиннаго Благодѣтеля нашего Николая I-го, подвинула насъ впередъ на цѣлое столѣтіе. Ежели вспомнимъ, что было не далѣе какъ пять или шесть лѣтъ тому назадъ, и сравнимъ, что теперь, то нельзя не притти въ изумленіе чудесному преобразованію и улучшенію общественной нравственности. Многія изданныя въ царствованіе Николая I-го новыя законоположенія, въ особенности же о Дворянскихъ выборахъ, рекрутскій уставъ, увеличенное жалованье гражданскимъ чиновникамъ, всего же болѣе незабвенный памятникъ правленія его -- Сводъ Законовъ и данное сообразно духу настоящаго времени направленіе образованію и воспитанію юношества, имѣли такое благотворное вліяніе на общественную нравственность, что описанныя въ нашей книгѣ злоупотребленія, безстыдное и наглое лихоимство, ябедничество, своевольство, развратъ содѣлались уже теперь не своевременнымъ изображеніемъ нравовъ, a историческими фактами.

Не осмѣлятся теперь дворяне, подобно Тимоѳею Сундукову, являться на выборы и употреблять прежнія козни и интриги для наполненія судовъ безнравственными и развратными кліентами своими. Теперь всякій благомыслящій дворянинъ имѣетъ возможность принять участіе въ общемъ дѣлѣ и воспользоваться Всемилостивѣйше предоставленнымъ намъ драгоцѣннѣйшимъ правомъ избирать изъ среды себя судей, коимъ ввѣряемъ мы спокойствіе и благосостояніе свое и имѣній нашихъ. Не будетъ уже теперь стыдно, какъ бывало прежде, всякому образованному и хорошей нравственности молодому дворянину, принимать на себя званіе уѣзднаго Судьи, Исправника и Засѣдателя; при увеличенномъ-же окладѣ жалованья, которое открываетъ средства содержать безъ нужды себя съ семействомъ и въ должности секретарей, повытчиковъ и канцелярскихъ чиновниковъ, пойдутъ честные и хорошіе люди.

Словомъ, Тимоѳей Игнатьевичъ, прочитавъ со вниманіемъ новыя постановленія о дворянскихъ выборахъ, долженъ былъ внутренно согласиться, что все и навсегда уже окончилось для него. Онъ призналъ за благо, сколь возможно поспѣшилъ удалиться съ поприща, на которомъ съ компаніею своею столь долго подвизался, и не дослуживъ еще трехлѣтія, Тимоѳей Игнатьевичъ вышелъ въ отставку.

Мы знакомы съ двумя его дочерьми, Ея Сіятельствомъ Княгинею Прасковьею Тимоѳеевною Буасековою и Полковницею Глафирою Тимоѳеевною Чадскою. Такъ всегда называетъ ихъ папенька, и мы изъ уваженія къ нему, сохранили полный ихъ титулъ.

Княгиня часто гнѣвается на своего супруга и насмѣхается надъ нимъ; иногда и папенька ея, бывъ въ дурномъ нравѣ, не спускаетъ Сіятельному: изволитъ называть его обветшалымъ волокитою, пустымъ человѣкомъ, нищимъ, и прочее. Его Сіятельство, Князь Буасековъ, сноситъ все съ примѣрнымъ великодушіемъ, по самой простои причинѣ -- потому, что ежели онъ вздумаетъ разсориться, уѣхать отъ тестя и оставить свою супругу, то ему, рѣшительно, нигдѣ будетъ преклонить сіятельной головы своей. Впрочемъ, въ утѣшеніе свое, имѣетъ онъ счастіе часто слышать на праздникахъ Сундукова, или когда y него бываетъ много гостей: "