Семейство Холмских (Часть шестая) - [29]
Время проходило такимъ образомъ нечувствительно. Не только мужъ, свекровь и мать заботились о томъ, чтобы угодить Софьѣ и успокоить ее, но и всѣ живущіе въ домѣ и пріѣзжавшіе къ ней, даже мадамы, гувернантки дѣтей, вообще старались доставить ей удовольствіе, и предупреждали всѣ ея желанія. Съ душевною благодарностію видѣла она такое общее вниманіе, но не допускала себя успокоиться на лаврахъ, безпрерывно наблюдала за собою, не позволяла себѣ никакихъ фантазій, и, къ общему удивленію, не имѣла никакого страннаго вкуса и привязанности къ какой нибудь вредной пищѣ. Сначала, нѣсколько дней, ей хотѣлось ѣсть все соленое и кислое; однакожъ и отъ этого постепенно отучила она себя. Впрочемъ, привязанность къ соленому и кислому, по замѣчанію опытныхъ женщинъ, предвѣщала, что она родитъ сына, и мужу ея было нѣсколько досадно, что вкусъ ея перемѣнился. Софья отнюдь не нѣжилась, дѣлала много движенія, и вообще вела ceбя, какъ должно умной и разсудительной женщинѣ, пекущейся не только о собственномъ своемъ здоровьи, но и о будущемъ своемъ ребенкѣ, на котораго образъ жизни матери, во время ея беременности, имѣетъ сильное вліянія и отзывается весь вѣкъ.
Часто въ продолженіе этого времени, Софья, бывъ въ полной мѣрѣ и во всѣхъ отношеніяхъ благополучна, видя любовь и привязанность къ себѣ мужа, родныхъ и всѣхъ окружавшихъ ее, бесѣдуя наединѣ съ Свіяжскою, говорила, что она право сама не понимаетъ, за что ее всѣ такъ любятъ, и что это должно приписать ни чему другому, какъ только необыкновенному ея счастію. "Другъ мой! по благости Провидѣнія, вообще всѣ люди, отъ Царя до пастуха, имѣютъ одинаковое право на счастіе; но оно даромъ не дается и безъ заслугъ не пріобрѣтается. Ты трудилась всю свою жизнь, и ежели тебѣ труды эти не казались тягостными, то ты на самой себѣ доказываешь всю истину божественныхъ словъ Спасителя нашего: Иго мое благо и бремя мое легко есть; ты доказываешь также на опытѣ, какъ сладко, какъ легко Творцу повиноваться! Ты, другъ мой, старалась весь вѣкъ ему повиноваться, и за то пользуешься счастіемъ, на которое пріобрѣла все право. Только помни еще Его же, Спасителя нашего, слова: Бдите и молитеся, да не внидете въ напасть, то есть: стремись постоянно къ одной цѣли, и неутомимо трудитесь!" Такъ говорила добрая Свіяжская. Со слезами, Софья поцѣловала руку ея, повторяя: Точно, точно! Иго мое благо и бремя мое легко есть!" Она внутренно поклялась весь вѣкъ Ему повиноваться, и возвратилась въ дружеское общество своего семейства еще веселѣе, еще милѣе.
ГЛАВА VII.
"Autour de toi lève les yeux,
"Heèreuse mère, et connait ton empire,
"Et tu diras dans un tendre dêlire:
"Non, celles, qni n'oul pas goutê
"L'ivresse et les douceurs de la maternitê,
"Ne concevront jamais, ce qu'on voüdra dire.
Dumoustue.
"...Обрати взоры на окружающее тебя,
"счастливая мать, узнай свое владычество, и
"ты, съ душевнымъ умиленіемъ: "Нѣтъ! кто
"сама не испытала упоенія и сладости быть
"матерію, никогда не пойметъ, что будутъ ей
"говорить объ этомъ".
Дюмутье.
Но по мѣръ приближенія срока къ родамъ, Пронскій сталъ сильно безпокоиться. "Не лучше-ли, другъ мой, ѣхать намъ съ тобою родить въ Москву?" говорилъ онъ Софьѣ. "Тамъ, въ случаѣ, сохрани Богъ, какого нибудь несчастія -- скорѣе найдти можно пособіе. Я говорю: намъ, именно потому, что, можетъ быть, мнѣ еще тяжеле будетъ, чѣмъ тебѣ въ это время. У меня волосы становятся дыбомъ! Безъ ужаса не могу вообразить себѣ, что со мною будетъ!" -- Милый другъ мой! -- отвѣчала Софья. -- Ты самъ знаешь, что для спокойствія твоего, я готова ѣхать, не только въ Москву, но хотя на край свѣта. Позволь мнѣ однакожъ сказать мое мнѣніе. Я чувствую себя, благодаря Бога, очень хорошо, и никакихъ необыкновенныхъ и непріятныхъ признаковъ несчастныхъ родовъ не предвижу. Сынишка твой молодецъ, хоть куда. Мы съ тобою, по милости Божіей, Христіане, a Богъ вездѣ! Въ здѣшнемъ уѣздѣ отличная, ученая бабушка; я слышала не только отъ Ѳедосьи Алексѣевны Бразильской, которая уже нѣсколько разъ съ нею рожала, но и отъ многихъ, что она мастерица своего дѣла, и въ нѣсколькихъ несчастныхъ родахъ показала необыкновенное искуство. Притомъ-же она веселаго и добраго характера: ты это самъ знаешь; она уже нѣсколько разъ была y насъ. Впрочемъ -- сохрани Богъ какого нибудь несчастія -- Губернскій городъ отъ насъ близко; тамъ извѣстный Аккушеръ. A самое главное -- ты самъ согласишься что душевное спокойствіе нужнѣе всего въ моемъ положеніи. Мнѣ здѣсь такъ хорошо, такъ весело, и, признаюсь, мнѣ тяжело было-бы разстаться съ почтенными нашими старушками. Я безпрестанно буду мучиться, думая объ нихъ, что онѣ обо мнѣ безпокоятся. Еще также весьма важный предметъ: зима приходитъ къ концу; дороги вездѣ испортились; ѣзда въ Москву можетъ сдѣлать мнѣ болѣе вреда, нежели пользы. Одинъ несчастный толчокъ можетъ имѣть послѣдствія на весь вѣкъ. Самъ все это сообрази и обдумай. Впрочемъ, еще тебѣ повторяю: ежели ты хочешь, я сей часъ готова ѣхать.
"Ты говоришь правду," отвѣчалъ Пронскій, подумавъ нѣсколько минутъ. "Мнѣ и самому жаль добрыхъ нашихъ старушекъ. Маменька изстрадается безъ тебя, a ей самой ѣхать съ вами, по теперешней дурной дорогѣ, вредно; она можетъ совсѣмъ разстроиться. Притомъ-же, въ самомъ дѣлѣ, теперь вездѣ большіе ухабы, въ особенности-же около Москвы всегда дурна дорога". И такъ, благословясь и поручивъ себя въ милость Божію, останемся здѣсь, прибавилъ Пронскій. -- Я очень радъ, что ты имѣешь довѣренность къ здѣшней бабушкѣ. Я приговорю ее и заплачу все, что она захочетъ, только никуда не отпущу отъ себя. A Аккушера приглашу я для собственнаго моего успокоенія. Авось, дастъ Богъ, не будетъ въ немъ нужды; но должно заблаговременно принять всѣ мѣры предосторожности.
Некоторые черты нравов и образа жизни, семейной и одинокой, русских дворян.
«На другой день после пріезда въ Москву, Свіяжская позвала Софью къ себе въ комнату. „Мы сегодня, после обеда, едемъ съ тобою въ Пріютово,“ – сказала она – „только, я должна предупредить тебя, другъ мой – совсемъ не на-радость. Аглаевъ былъ здесь для полученія наследства, после yмершаго своего дяди, и – все, что ему досталось, проиграль и промоталъ, попалъ въ шайку развратныхъ игроковъ, и вместь съ ними высланъ изъ Москвы. Все это знала я еще въ Петербурге; но, по просьбе Дарьи Петровны, скрывала отъ тебя и отъ жениха твоего, чтобы не разстроить васъ обоихъ преждевременною горестью.“…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
Некоторые черты нравов и образа жизни, семейной и одинокой, русских дворян.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».