Семейство Холмских (Часть шестая) - [27]
"Какова моя Соничка?" сказала старая Пронская Свіяжской, идя вмѣстѣ съ нею по лѣстницѣ. -- "Настоящая колдунья! Какъ все хорошо она уладила!" -- A посмотри, какъ милъ будетъ дѣтскій маскерадъ и разныя кадрили въ большой залѣ!-- отвѣчала Свіяжская.-- "Послушай, Прасковья Васильевна: давай мы сами, съ тобою вдвоемъ, сдѣлаемъ сюрпризъ этой колдуньѣ!" -- сказала Пронская, довольная и въ душѣ своей счастливая, бывъ при томъ увлечена веселымъ своимъ характеромъ. "Только ты не согласишься! Ты слишкомъ умна, слишкомъ разсудительна, то есть, просто, глупа, моя мать!" -- Да, что такое?-- отвѣчала Свіяжская, помирая со смѣха.-- "Нѣтъ, ты слишкомъ глупа: все y тебя ходи по ниточкѣ; все y тебя размѣряно циркулемъ! A по моему, ежели веселиться, такъ веселиться; ты-же все умничаешь, вездѣ y тебя приличія, то есть, просто -- ты набитая дура!" -- Да скажи, пожалуста: за что ты мнѣ говоришь такія нѣжности, и чего ты отъ меня требуешь?-- спросила Свіяжская, продолжая хохотать отъ всего сердца. Въ это время подошла къ нимъ Софья, и, цѣлуя руки y свекрови своей, спрашивала, о чемъ онѣ смѣются. "Поди, поди, матушка! не твое дѣло. Хоть ты и колдунья, a не отгадаешь, за что я сей часъ разбранила вотъ эту дуру, твою тетушку." Софья отъ души стала смѣяться съ ними. Въ это время ее позвали, и она занялась гостями, изъ которыхъ нѣкоторые собирались ѣхать домой.-- Да, чего-же тебѣ, умницѣ, отъ меня дуры хочется?-- продолжала Свіяжская. "Да, ты не согласишься!" -- Ну! право, соглашусь; скажи только.-- "Даешь-ли ты честное слово?" -- Даю.-- "Ежели такъ, то пойдемъ поскорѣе, въ мою комнату." -- Пронская схватила Свіяжскую за руку, и скорыми шагами пошли онъ изъ гостиной. "Эй, Василиса! Василиса!" кричала Пронская, войдя въ свою комнату. "Гдѣ эта старая дура? вѣкъ ея нѣтъ, когда надобно! -- Чего, матушка, заглазѣлась? гдѣ ты была?" -- Въ залѣ, сударыня; смотрѣла, какъ тамъ хорошо все освѣщено.-- "Еще успѣешь наглядѣться. Вѣдь y тебя ключъ отъ кладовой?" -- У меня-съ.-- "А ключъ отъ сундука, гдѣ лежатъ старинныя театральныя платья?" -- Также y меня. -- "Ну, сей часъ, возьми фонарь, ступай туда, вынь, какой тебѣ первый попадется, мужской сюртукъ, парикъ, трехъугольную шляпу и старинный робронъ, съ фижмами, и принеси все это сюда. Да, смотри, ходи скорѣе, a то, вѣдь y тебя вотъ какіе крошечные шаги, по вершочку!" -- прибавила Пронская, передражнивая, какъ она ходитъ, Свіяжская, и сама Василиса, хохотали, смотря на нее. "И она-же, старая дура, смѣется! Развѣ я неправду говорю? Ну, ступай-же, ступай, и мигомъ назадъ! -- Вотъ видишь, г-жа умница -- дурою я тебя не стану уже называть, потому что ты очень мила -- вотъ, что я вздумала -- продолжала Пронская, обращаясь къ Свіяжской.-- Я надѣну старинный мужской сюртукъ, a ты одѣнься старинною дамою; мы явимся, въ залу, и протанцуемъ менуэтъ. Какъ удивится Софья!... Особенно-же, отъ тебя она никакъ не ожидаетъ такихъ проказъ! -- Прекрасно, прекрасно!-- отвѣчала Свіяжская, продолжая хохотать -- авось я вспомню нѣсколько старинныхъ па менуэтныхъ! Да, послушай, голубушка, кто-жъ намъ сыграетъ? Вѣдь безъ музыки не льзя. Надобно еще кого нибудь пригласить въ нашъ заговоръ. -- "Въ самомъ дѣлѣ! Да, чего-же лучше? Николушку! Ему жена дѣлала сюрпризы, онъ также долженъ сдѣлать сюрпризъ для нея. Эй, Маша! позови сюда Николушку! Постой, позови сюда еще кого нибудь. Да ходите попроворнѣе -- съ мѣста ни одна не можетъ сдвинуться! Бѣги сей часъ въ кладовую: скажи Василисѣ, чтобы принесла еще старинный кафтанъ, парикъ и трехъугольную шляпу. Покойный батюшка жилъ открыто: y него быль свой театръ, и всѣхъ этѣхъ глупостей осталось множество." -- Пронскій пришелъ, хохоталъ отъ всего сердца, и съ радостію согласился участвовать въ новомъ сюрпризѣ. Между тѣмъ изъ кладовой принесено было все, что надобно. Пронская спѣшила одѣваться, и отъ нетерпѣнія ворчала на Василису за ея мѣшкотность. "Ахъ! какъ ты мнѣ надоѣла своею неповоротливостію! Да отвяжись ты отъ меня -- выдь, пожалуста, замужъ -- я тебѣ дамъ хорошее приданое. Николушка! поищи Василисѣ жениха." -- Да кто, сударыня, возьметъ меня? Развѣ отъ лихорадки, или, чтобы, вмѣсто чучелы, поставить на огородъ -- отвѣчала Василиса, со смѣхомъ. "Ну, вѣдь я тебѣ дамъ приданое. Какъ-же осмѣлится мужъ твой поставить тебя вмѣсто чучелы?" -- продолжала Пронская, смѣясь. -- Всѣ хохотали, при мысли отдать старую, 60-ти-лѣтнюю Василису за-мужъ.
Туалетъ скоро былъ готовъ, Пронскій надѣлъ, сверхъ фрака, широкій французскій кафтанъ; мачиха его, также сверхъ своего платья, надѣла какой-то старый бархатный сюртукъ. "Парики довольно гадки" -- сказала она; -- "но, такъ и быть! Сюрпризъ продолжится недолго; вся наша цѣль только заставить смѣяться!" За Свіяжскою было больше всѣхъ хлопотъ. По небольшому ея росту и худобѣ, робронъ быль слишкомъ длиненъ и широкъ; но, кое-какъ, все ушили на скорую руку. "Постойте, постойте!" -- сказалъ Пронскій. -- Менуэтъ, авось, я какъ нибудь спиликаю; но, самое главное -- y меня нѣтъ скрыпки!" -- Вотъ бѣда, въ самомъ дѣлѣ!
