Семейные тайны - [9]

- Кто же?

- Посланник Аллаха!

- Ах да, я и забыла, ведь первое твое имя - Myхаммед, и ты Расул посланник Аллаха!

- Шутишь?!

- Какие тут шутки? Я к тому, что ты пророчествуешь, пугая нас, что и здесь грядет?

- Что грядет?

- Сам только что сказал: и нас не минует беда

- Да, случится непременно!..

Но о чем писать, да и что толку, когда прошло так много лет, и помнит ли кто, кому довелось в те год! жить, далекое-далекое время, когда чудо-город в несколько секунд рухнул, и вопли, и стоны, а кто-то как будто злорадствует, щайтаний блеск в глазах, ЭЙ, КТО ТЫ ТАМ И КАК ТЫ СМЕЕШЬ ЛИКОВАТЬ?!

Старое кончилось, а с ним ушло нечто такое, что казалось нетленным и вечным,- чужие лица, так похожие на твое, чужие речи, так понятные тебе,- это и ты, это и кто-то другой, чужой, И ТЫ ИЗГНАН.

"Но какой на улице нынче век?" - вопрошает слепой не понимая, что с ним и где он. Да, что толку - тем более что дома, и тот, что розово светится на солнце, v другие - высотные и полукругом растянувшиеся вдоль улицы имени… и многажды изменят имя!..- назван г народе Китайской стеной,- целы?..

Улягутся страсти, когда наступит новый век, и сбреют как в веке прошлом, бороды и усы,- но случится намного раньше, мог ли кто тогда подумать, И даже Расул скажи ему кто, что через год-другой… нет, не плутай, не терзайся, не морочь голову ни себе, ни Лейле, ни кому бы то ни было.

И все же: что бы ни случилось - ничто не берет Джанибека, так и бежать им наперегонки, Расулу и Джанибеку: то Джанибек вырвется вперед, а раньше Расул, а потом, как обойдет его Джанибек, ветер вдруг ускорение ураганное придаст ногам Расула и… вот уже впереди снова Джанибек!..

Бег и прочее - забавы: выгонишь в дверь - влезет в окно, а в резерве еще и антресоль, а то и чердак с маленьким окошечком.

И второй отъезд Расула.

Это были скромные семейные проводы, но как радовался Расул, что наконец-то вырвался (из лап Джанибека?), и былая энергия кипела в нем.

Лейла опьянела, сияет, ушли и сгладились морщины на красивых губах, которые все чаще были плотно сжаты, ибо крепилась, чтоб не наговорить дерзостей Расулу,- как он мучился, что скован, связан, загнан в тупик, ей не верилось, что Расул сумеет обойти Джанибека.

Разлука затянулась, кто б мог подумать?.. Лейла не пожелала ехать, да и Расул не уговаривал, хотя странно ему, что Лейла отпускает его одного, прежде непременно б поехала с ним, но мысль эта - как легкое дуновенье.

- Нет, нет, поезжай один,, от дохнем друг от друга,- заморочил он ей голову своими снами, особенно последним, когда "горько плакал", и эти его вскакивания во сне, бесшумные взрывы, растет гигантское облако над головой, и вспыхивают, сразу загораясь, дома: пусть уедет, может, успокоится, как думает Расул за Лейлу, объясняя ее холод, но ни его не тянет к ней, все силы и соки плавятся в думах (и о Джанибеке), какой-то рубеж, критический возраст: как повернется судьба и куда приведут пути-дороги? взлет? застой? в тупик?..

И Лейла не подает знака, мирные, вполне семейные отношения, ОНА БЕЗУПРЕЧНА и Расул вздыхает, ибо кажется ему, что где-то впереди, уже близко, ждет ее угасанье (как она перенесет?), что ж, пора,- он привык думать за жену. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НИ В ЧЕМ УПРЕКНУТЬ МЕНЯ, и зреет в нем нечто, создавая иллюзию свободы, и неясные, но отчего-то приятные чувства шевелятся в душе.

"Но учти,- ему Лейла однажды, и от ревности во взгляде пронзительный гнев, а Расул видит себя в овальном зеркале, что висит в прихожей, глупая улыбка на лице,- да, учти, если что-то у тебя случится, знай, что у меня уже случилось!"

Слишком многое их объединяет, он ухожен, выглядит моложе своих лет. "Это заслуга Лейлы",- любит говорить он, такая идеальная пара, не сглазить бы, всюду измены, разводы, скандалы с заявлениями, разбирательствами, выговорами, да и Лейла красива, иногда вызывающе, особенно как облачится в замшевую юбку, и полнота ее какая-то собранная, таит энергию, поистине Шемаханская царевна, как назвали ее северные сослуживцы Расула,- большие, чуть выпуклые, как миндаль, глаза, суживающиеся к вискам, и густые-густые ресницы, не изогнутые, а прямые, как стрелы.

Так и мечется (один ли он?) меж тщеславием, мечтая о власти, так и манят вершины, и любовью, движимый ненасытным голодом (и жаждой). ЧТО Ж, ТЫ И СОХРАНИЛА МЕНЯ МОЛОДЫМ, ТЫ И СОСТАРИШЬ, ЧТОБ ВЫГЛЯДЕЛ НА СВОИ ГОДЫ.

Но последним сном Расула был иной, о чем он умолчал: Асия приснилась, самая младшая сестра Лейлы, а с нею, свояченицей, и родичи, которые, ждут не дождутся, чтобы Расул… впрочем, никто никаких надежд уже не связывает с ним, это ему кажется, что он еще скажет свое слово,- да, приснился вовсе не дом, который розово светился, а род, клан, их семейство, собранное вместе, свояки.

Ильдрым, муж Асии, встал на трибуну, и голос его гулко отдается в пустом зале, где сидят сестры; не те, давние, молодые, когда ничто не предвещало ни полноту, к которой оказались предрасположены белотелые красавицы - нечетные сестры, и Лейла тоже, и в два ряда складки на подбородке (и у Лейлы!), ни холодную горделивость, когда и ты сам, глядя на сестер, начинаешь надуваться, и гордость распирает тебя, и боясь, что не вместит тебя дом, выскакиваешь, пока еще проходишь в дверь, на улицу, чтоб поостыть, успокоиться, и оседаешь, становясь похожим на всех, что спешат после трудового дня домой (если уже вечер). И свояки здесь сидят вдоль стены, а Ильдрым, жестикулируя руками, разглагольствует о "нашем роде", который чуть ли не государство.