Семейные портреты - [80]

И от писателей-моралистов девчонкам достается за «недостойные» методы борьбы. Но нигде, ни в одной многомудрой книге я не нашла ответа: как же все-таки ей защищать себя так, чтобы способы обороны и наступления были вполне «женственными», этичными, эстетичными и даже изящными и при всем том достаточно действенными? Ведь обижают-то ее мальчишки и своя сестра, девочка постарше, довольно часто. Вот и пускает она в ход свое извечное оружие: слезы, жалобы и язычок острый, что иной раз «страшнее пистолета».

По справедливости, надо признать либо право на традиционные средства самозащиты, либо на новые, «кулачные». Но ни того, ни другого мы не делаем. И сами ничего толкового предложить не можем.

Теперь в пору признать, что если дочери многое прощается, то еще больше запрещается. И прежде всего вот это: «око за око, зуб за зуб». А такая установка и порождает пресловутую «бабью» покорность, пассивное подчинение обстоятельствам и силе, которые так энергично мы готовы осуждать в повзрослевших дочерях.

Честно говоря, трудно вообразить что-либо более противоречивое, чем нормативы воспитания дочек. Можно с полным основанием сказать, что ее слабости, хрупкость ее внутренней конструкции — результат многовековой целенаправленной «селекции». Для чего же это делалось и продолжает делаться, по чьей злой воле или недомыслию?

Недавно разговорились мы с моим коллегой, молодым современно мыслящим отцом малолетней дочки. Он рассказал, как прививал своему ребенку свойства, очень важные в жизни: бесстрашие, решительность, выдержку, последовательность. Вообще растил ее на свой, «мужицкий» манер. Когда девочке исполнилось три года, заметили все: ребенок растет угловатым, резким. Нет в девочке мягкости, нежности, уступчивости. Даже внешне она больше смахивала на мальчишку. Любящий папаша струхнул и стал менять свое поведение.

— А с чего это вы переполошились? — спросила я. — Где сказано, что мягкость, нежность, уступчивость прежде всего нужны именно девочке? Что, это мальчику повредит?

— Какая же она будет мать? Без этих качеств разве сможет она младенца, беспомощного, хрупкого, но и нетерпеливого, требовательного, на ноги поднять?

Вот в том-то дело. Вся система воспитания девочки подчинена этой далекой перспективе — будущему ее материнству. Недаром древние говорили: мальчики — это настоящее нации, девочки — ее будущее. Так издревле складывался свод норм и правил воспитания, что в расчет принимались не столько сегодняшние и личные потребности и интересы самой девочки, сколько потребности и интересы того, кого она потом подарит миру. Вечный, из поколения в поколение, передающийся факел жертвенного пламени… Вот и приходится родителям помнить: они не один росток лелеют — целое соцветие, а то и ветвистое дерево жизни.

Так что ж, продолжать видеть в этих охранительных мерах средство «угнетения женского сословия», пережитки домостроевщины или разглядеть в традиционных правилах разумные начала? Ф. Энгельс не раз высказывался с критикой тех социалистов, которые в справедливых протестах против общественного неравенства женщины готовы были забыть ее природные особенности, не принимали в расчет особые условия, необходимые для ее физического и нравственного развития. «Меня же, признаюсь, — писал он в одном письме, — здоровье будущего поколения интересует больше, чем абсолютное формальное равноправие…» Русские мыслители-демократы, в XIX веке отдавшие немало сил борьбе за женскую эмансипацию, тоже решительно настаивали, что воспитывать нужно «девочек как будущих матерей», потому что «без образования матерей семейства действительно нельзя водворить совершенно правильных и добрых отношений в семействах» (Н. Добролюбов).

Современные сторонники «нераздельного», то есть бесполого, воспитания ссылаются на примеры из опыта разных народов. Дескать, у некоторых жителей нашего Крайнего Севера до последнего времени не было никакого различия в занятиях, играх у девочек и мальчиков. И те и другие рыбачили, охотились. И внешним видом они почти не различались: кухлянки да торбоса. А тем не менее народ не перевелся. Детская стайка расчленялась лишь в пору наступления половой зрелости. Заневестилась девочка, изволь себя держать по-иному, заниматься женскими делами. Вспоминают в спорах и обычаи племен, населяющих южные жаркие страны. Там вроде бы ребятишек взрослые совсем не делят, пока не наступает пора ритуального посвящения мальчиков в юношество, а девочек в девичество.

И что же это доказывает? Да, по правде сказать, ничего особенного. Действительно, в условиях, далеких от цивилизации, другой «набор» правил и ограничений действует. Люди там выживают более закаленные. Что и говорить про подростков, если новорожденных в снегу купают. Поэтому для северянки девочки рыбалка и охота на мелкого зверька не тяжесть. Но и там лассо на рога оленьи накидывают только мальчишки, и только им поручают выездку оленей, и на охоту на крупного зверя девчонок не берут. И в южных краях кокосовые орехи с высоченных пальм добывают мальчишки, хотя и девочки проворны, как кошки. Да не пускают их. Не берут их и в море, они, как и их мамы, ждут рыбаков на берегу.