Семейная жизнь японцев - [65]
Однако самолюбивое стремление пожилых японцев к материальной независимости ведет зачастую ко все большему снижению их жизненного уровня. О переходе пожилых людей с наступлением старости в категорию населения с самыми низкими годовыми доходами свидетельствуют статистические данные, приводимые в публикации компании «Дэнцу». Согласно этим данным, японцы с самыми низкими годовыми доходами встречаются гораздо чаще среди людей 60 лет и старше, чем среди людей, принадлежащих к другим, более молодым возрастным группам[347]. Косвенным свидетельством обеднения стариков в Японии служит и то, что именно по отношению к ним. чаще всего применяется Закон о защите прожиточного уровня, в соответствии с которым государственные пособия по бедности предоставляются тем, кто в результате тщательной проверки признан неспособным обеспечивать себе средства к существованию и не имеет возможности получать их от посторонних лиц. Семьи, состоящие из стариков супругов и одиноких стариков, составляют в последнее время более 20 % всех семей страны, получающих пособия по бедности[348].
И не случайно в общественном сознании японцев широко распространены опасения, удастся ли им избежать нужды и обнищания в старости. Это вполне определенно констатируется даже в трудах близких к правительству консервативных социологов[349]. По данным компании «Дэнцу», подобную тревогу в преддверии старости испытывают в той или иной мере более 70 % людей в возрасте от 40 до 65 лет[350].
Скудная обеспеченность множества японцев старшего поколения, исключающая возможность их самостоятельного существования, вызывает повсеместные нарекания японской общественности. Прогрессивные социологи видят в бюджетных трудностях старшей части населения страны проявление общей порочности социально-экономического строя современной Японии. Отмечая отсутствие в Японии объективных условий для материальной самостоятельности пожилых людей, низкий уровень их доходов и многочисленные дефекты национальной системы социального обеспечения, профессора Такэси Камико и Кокити Масуда в своей книге подчеркивают, что корни зла кроются в присущей капитализму жестокости, и в частности в тех негуманных методах, к которым прибегали правящие круги Японии, проводя свой курс на форсированное развитие экономики страны. «Противоречия послевоенного японского капитализма, — пишется в книге, — легли тяжелым бременем на стариков: капиталистическое процветание страны шло за счет пожилых людей. Так, например, на протяжении 30 послевоенных лет в стране доминировала хроническая тенденция к инфляции и росту цен, что в значительной степени предопределило нестабильность в жизни стариков. Вместе с тем низкий уровень заработной платы молодых людей, призванных заботиться о стариках, обусловил положение, при котором уход за стариками стал недостаточным. Таким образом, современный японский капитализм превратил стариков в категорию людей второго сорта. Это проявилось в том, что, с одной стороны, в стране можно видеть горстку старцев из числа представителей правящего класса, которые в качестве заправил общества держат в своих руках политические и экономические бразды правления, в то время как на другом полюсе находится подавляющее большинство пожилых людей страны, лишенных самостоятельности, угнетенных, слабых, страдающих от нестабильной жизни, бедности и одиночества. По сути дела, современное капиталистическое общество превратило слой слабых стариков, остро нуждающихся во внимании и заботах, в касту отверженных»[351].
Приблизительно к такому же выводу приходит в своей книге «Проблемы современной японской семьи» и другой знаток вопроса — Сигэру Яматэ. «Из-за роста цен на товары, — пишет он, — увеличивается число людей, которые не в состоянии жить только на пенсию и пособия. Когда нет надежды на получение помощи от детей, а размеры заработной платы сокращаются по мере утраты трудоспособности, жизнь стариков в условиях роста цен на товары становится отчаянной»[352].
Таковы общие проблемы материального бытия японцев старшего поколения. Долголетие, ставшее, несомненно, положительным явлением современной японской действительности, имеет, судя по всему, и свою негативную обратную сторону. «Вторая жизнь» пожилых японцев, каковы бы ни были их радужные надежды в начале этой жизни, протекает чаще всего тускло и уныло, поскольку японское общество не предоставляет старикам материальных средств, достаточных для полноценного существования, и тем самым обрекает большинство из них либо на непосильный труд, либо на суровую бедность, либо на оскорбительное для их достоинства иждивенство. Японская действительность свидетельствует о том, что для счастья пожилого человека нашего времени важно не только, сколько лет он проживет, но и как он проводит свою старость. Пока же в бытовом, материальном отношении для большинства японцев старость остается самым худшим по качеству периодом жизни. Старость и бедность становятся в Японии наших дней однозначными понятиями. А это, естественно, крайне отрицательно сказывается и на общем состоянии семейного быта японского населения.
