Семейная могила - [49]

Не успевает карусель замедлить ход, как я уже вовлечена в новую цепь событий. С диким ревом просыпается Клара, которая успела напрудить целое озеро, я беру ее на руки, чтобы закинуть мокрые пеленки в стиральную машину, она умудряется еще раз написать в корзину с чистым бельем, я надеваю на нее последний памперс и иду составлять список покупок. Не нахожу ни блокнота, ни ручки, дети постоянно их куда-то утаскивают, беру детский карандаш и начинаю писать на обороте какого-то конверта, но не успеваю я вспомнить, чего же хотела купить, как слышу душераздирающий крик Клары. Она нашла завалявшийся осколок чашки и исхитрилась порезать об него язык. У меня замирает сердце, я в панике смотрю на капли крови на ее крошечных губах, и в этот момент Бенни снова просовывает голову в дверь и сообщает, что пригласил ветеринара на чашку кофе. Клара орет еще громче, Бенни тут же втягивает голову, словно черепаха, я что-то шиплю ему вдогонку, несясь в ванную с Кларой на руках. Пока я пытаюсь сообразить, как заклеить язык лейкопластырем, я слышу, как в дом вламывается Арвид в своих старых коньках после катания на замерзшем пруду возле дома. Как всегда, он оставляет дверь открытой в десятиградусный мороз и топает прямо на кухню, не снимая коньков. «Я е-е-есть хочу!» — голосит он. Закидываю кенгурушку с икающей от слез Кларой за спину, хотя только-только ее от нее отучила, уж слишком спина разламывалась. Снова бегу с ней на кухню, чтобы поставить кофе, наливаю Арвиду тарелку кефира, вклеив ему за коньки, чувствую, как начинает болеть спина. Отправляюсь в коридор, чтобы закрыть входную дверь, хлопающую на ледяном ветру, и вижу идущего мне навстречу почтальона, доставившего Бенни посылку, за которую надо расписаться, моя подпись тоже устроит. Прошу его подождать, бегу искать неоплаченный счет за электричество, захожу в кухню и вижу, что Арвид, похоже, ел кефир локтями, а потом хорошенько повозил ими по всей скатерти. В окне мелькают Бенни с ветеринаром, ах да, кофе, быстренько вытираю скатерть, ставлю на стол чашки и достаю кофеварку. Почтальон раздраженно кричит, что не может больше ждать, и уходит, я слышу, как Бенни с ветеринаром на крыльце отряхивают снег с обуви, ах ты, черт, опять кофе закончился, Бенни выпивает по пятнадцать чашек в день, а потом ставит пустую банку обратно, хоть бы раз сказал! Я отыскиваю конверт, на котором записала список необходимых покупок, чтобы приписать кофе, однако на этот раз не нахожу и карандашей, Нильс раскидал их по всем полу и теперь сидит и разукрашивает новые обои оранжевыми утками. Бенни входит в кухню, сердито морщит лоб и ядовито замечает: могла бы хоть кофе поставить, раз уж целый день дома, мы, между прочим, все утро работали, у Розамунды двойня, еле отелилась. Клара сучит ногами и тянет руки к папе, он с укором спрашивает, видела ли я, что у нее с языком. Нильс начинает ревновать и тянет папу за руку, чтобы показать, каких он нарисовал красивых уток, Бенни переводит взгляд на меня, лицо — темнее тучи: что ж, придется, видно, самому ставить чай. Спина разламывается все больше, и, судя по запаху, Клара только что наложила в последний памперс.

Второй круг замкнулся, счет по-прежнему не оплачен, белье, описанное Кларой, нужно стирать заново, ветеринар остался без кофе, Бенни недоволен. Арвид своими коньками поцарапал весь пол, на кухонных обоях появился новый узор, цветок в окне прихожей успел замерзнуть за то время, пока дверь стояла открытой, спина болит так, что не распрямиться. Нужно ехать в магазин, пока меня окончательно не разбил радикулит, — и хорошо бы мне не надо было одевать и тащить с собой троих детей, но не могу же я оставить их одних, без Бенни! Прошу Бенни разгрести снег у гаража, чтобы можно было проехать, он тяжело вздыхает со страдальческим выражением лица и спрашивает, нельзя ли ему сперва поесть, я же вроде обещала приготовить омлет? И нет, он не может посидеть с детьми, какого черта, я же все-таки в декретном отпуске!

Меня начинает мутить от запаха, исходящего от памперса… и месячных что-то давно не было…

Боже, неужели климакс?!