Семейная книга - [48]

После нас — хоть потоп

Вообще-то нужно две недели для того, чтобы человек нашел окончательное решение, то есть понял, что между балконом и кухней находится дверь. Ее можно закрыть, и тогда не видно, что происходит снаружи. Дождь может идти внутрь или оставаться там, где был, — мы здесь, вещи там, и всякая связь с нишей Пусть теперь корзины, чемоданы и картошка справляются самостоятельно.

И тогда наш балкон действительно заслуживает звание герметического.

Стыковка на орбите

Если есть щель, она даст о себе знать, сказал поэт, и действительно, с приходом зимы лопнула какая-то труба в стене моего кабинета, и на поверхности штукатурки стало расплываться коричневатое пятно. Я дал трубе два дня, чтобы она заткнулась по собственному желанию, но в отсутствие чудес нужден был обратиться к нашему сантехнику, а это, между прочим, не кто иной, как легендарный Штокс.

Легендарный Штокс два года назад перебрался жить в Холон, и с тех пор его трудно поймать. В субботу мы все же настигли его на матче Хапоэль (Тель-Авив) — Хапоэль (Иерусалим), и, поскольку ничья наших устраивала, он обещал появиться у нас, при условии, что я заеду за ним на своей машине раньше, чем он выйдет на работу. То есть в 5.30 утра. Я спросил: почему надо выходить так рано? разве работа у меня — это не работа, и Штокс ответил «нет».

Итак, я привез Штокса к 5.30 утра. Он взглянул на постоянно мокнущую стену и сказал:

— А как я до трубы доберусь? Нужно вызвать специалиста-строителя, чтобы разобрать стенку.

Он повернулся и ушел, заметив, что потерял целый рабочий день. Не знаю я ни одного строителя, ну где я его возьму? Я поинтересовался у знакомых, соседей, коллег — никто из них не был знаком ни с одним строителем. В конце концов кто-то, у кого брат был строительным подрядчиком, предложил обратиться к Гидеону-ремонтнику, который ремонтирует дома и живет неподалеку, в соседнем городе — Бат-Яме.

Я поймал Гидеона ранним утром на подъезде к городу, но выяснилось, что он может прийти лишь после работы 9-го числа. Я привез его 9-го вечером. Он поглядел на стенку:

— Ну как же я могу разобрать стенку, если вода брызжет из трубы? Пусть сперва придет сантехник и отключит воду.

Меня пробрала крупная дрожь. Этого я все время и опасался. Итак, они должны появиться здесь Штокс не может начать без Гидеона, а Гидеон промокнет насквозь без Штокса. Это как два космических корабля, которые должны состыковаться.

Я должен их состыковать. Написать такое легко — бумага все стерпит. Уже при одной мысли о необходимости встречи на высшем уровне волосы дыбом встают. В нашей левантийской жизни гораздо проще состыковать два космических корабля — ведь оба они работают по одинаковому расписанию, а в моем случае Штокс свободен лишь утром, а Гидеон — лишь вечером, и спасения нет.

Дважды я прочесывал просторы Холона и трижды — пространства Бат-Яма, дабы произвести стыковку, но мои старания не увенчались успехом. Компромисс между 9 вечера и 5.30 утра — то есть в 1.15 ночи был отвергнут обеими сторонами путем произнесения громкого «тссссс», образованного языком и передними зубами. С дрожью в голосе я предложил в качестве срочного решения небольшое нарушение субботнего отдыха. Штокс согласился, а Гидеон уезжает на субботу с детьми — ну когда он их видит на неделе?

Пятно тем временем распространялось над столом с завидной прожорливостью, что толкало меня снова и снова выезжать на охоту по маршруту Холон — Бат-Ям. Когда я не выдержал и, окончательно замерзнув, расплакался, на пороге моего дома появился Гидеон. В строителе пробудилась жалость ко мне; он вытащил из кармана календарь и стал перечислять варианты.

— Вот, посмотрите, — сказал он наконец, — День Независимости 26 апреля — это понедельник. Я думаю, что возьму еще день и не буду работать в воскресенье. Так что если вы хотите…

С трубным кличем я помчался в Холон. Штокс удивленно посмотрел на меня и сжег за мной все мосты. В то воскресенье он будет работать, с чего бы это ему не работать?

— Так что же делать, Штокс?

— Я знаю? — Он покопался в зубах (ел домашнюю колбасу). — Я могу прийти лишь утром, так что ждите!

Ведь этого следовало ожидать, не так ли? Но здесь вмешалось Провидение. Выяснилось, что вечером во вторник на будущей неделе (!) легендарный Штокс собирается навестить своего тестя, проживающего на улице Левонтин, и может заодно заскочить ко мне перед тем, в 7.30. Я не знал, как его благодарить. Это ведь, черт побери, уникальный шанс, просто подарок судьбы! Я как безумный помчался в Бат-Ям.

— Ура! — ворвался я к Гидеону. — Сантехник будет у меня во вторник!

— К сожалению, во вторник я иду на «Царя Соломона».

Мир померк в моих глазах.

— Может, — пробормотал я, — вы пойдете в театр в другой день…

— Пожалуйста, но я не хочу бегать менять билеты…

Это замечание было излишним. Было ясно, что я должен это сделать, ибо у меня коричневатое пятно дошло уже до потолка. Короче, после усилий, о которых здесь не время и не место распространяться, мне удалось поменять два билета Гидеона на 26 декабря. Я поехал с этим замечательным известием в Бат-Ям. Жена Гидеона тормознула меня на пороге: