Семейная картина - [7]

Антип Антипыч. Ходит! Ну, ступай, распоряжайся; а я только шапку возьму.

(Ширялов уходит.)

(Один. Мигает глазом.) Экий вор мужик-то! Тонкая бестия. Ведь каким Лазарем прикинется! Вишь ты, Сенька виноват. А уж что, брат, толковать: просто на старости блажь пришла. Что ж, мы с нашим удовольствием! Ничего, можно-с! Только, Парамон Ферапонтыч, насчет приданого-то, кто кого обманет — дело темное-с! Мы тоже с матушкой-то на свою руку охулки не положим… (Уходит.)

Матрена Савишна (входит разряженная; за ней Дарья). Что, ушел Антип Антипыч?

Дарья. Ушел-с.

Матрена Савишна. Ну, загулял теперь! Экое наказание! теперь пропадет дня на три.

Марья Антиповна (входит разодетая). Ну, сестрица, поедемте. Знаете ли, куда я отпросилась?

Матрена Савишна. Куда?

Марья Антиповна. В Симонов[10] к вечерне!

Хохочут и уходят.

Комментарии

Впервые, под заглавием «Картины московской жизни. Картина семейного счастья», опубликовано в «Московском городском листке», 1847, 14 и 15 марта.

По словам автора, «Картина семейного счастья», или «Семейные сцены», как называл ее Островский, «написана в 1846 году». В более раннем свидетельстве автор констатировал, что им «в это время написано было много сцен из купеческого быта» и что осенью 1846 г. он прочел Д. А. Гореву-Тарасенкову уже написанные «Семейные сцены». Эти свидетельства относятся, по-видимому, к первой редакции пьесы.

«Я всегда считал началом своего драматического поприща, — писал Островский в 1882 г., — 14 число февраля 1847 года, и имею для этого весьма солидные основания».

В этот день волнующийся молодой автор в присутствии А. С. Хомякова, Ап. Григорьева, С. П. Колошина и других видных литераторов читал на квартире проф. С. П. Шевырева «свои первые литературные опыты в виде драматических сцен». Можно предполагать, что это была первая законченная пьеса Островского — «Картина семейного счастья». «…Окончив чтение, он сидел со скромно опущенными глазами и ждал своего приговора; пока слушатели, не решаясь высказать своих суждений, сосредоточенно молчали, хозяин дома подошел к автору, взял его за руку и сказал: „Поздравляю вас драматическим писателем“». По воспоминаниям современников, оценка пьесы всеми присутствовавшими на чтении была столь высокой, что автор не без оснований мог считать этот день своим «посвящением в писатели».

Записывая в конце жизни свою автобиографию в альбоме историка М. И. Семевского, Островский отметил: «В моей жизни случайно играла большую роль цифра 14. Самый памятный для меня день в моей жизни 14 февраля 1847 года <…> С этого дня я стал считать себя русским писателем и уж без сомнений и колебаний поверил в свое призвание <…> Первое мое цельное и законченное произведение, „Семейная картина“, напечатано 14 марта 1847 года…».

Насколько можно судить по сохранившемуся в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина началу чернового автографа, пьеса первоначально была задумана Островским как комедия в нескольких действиях под названием «Исковое прошение». В дальнейшем писатель отверг этот замысел и переделал первое действие комедии в одноактную «Картину семейного счастья».

Черновая рукопись пьесы неоднородна. Она содержит два слоя: ранний текст (написанный карандашом) и значительные вставки и поправки (чернилами), сделанные, по-видимому, уже на следующей стадии работы.

В раннем тексте (первая редакция) действие заканчивается сватовством Марии Антиповиы за сына Ширялова — Семена. Переделывая пьесу, Островский изменил ее коллизию. В верхнем слое автографа появляется развязка со сватовством к Марии Антиповне самого купца Ширялова, которая и остается в печатном тексте (вторая, последняя редакция). Других композиционных различий между двумя редакциями нет, хотя в целом текст в отдельных сценах первой редакции далек от окончательного.

По напечатании «Картины семейного счастья» писарская копия пьесы была послана Островским в драматическую цензуру.

Цензор М. А. Гедеонов запретил 28 августа 1847 г. пьесу к постановке, дав о ней отрицательный отзыв: «Судя по этим сценам, московские купцы обманывают и пьют, а купчихи тайком гуляют от мужей».

В 1854 г. в связи с попыткой друга писателя артиста Ф. А. Бурдина добиться разрешения на постановку «Картины семейного счастья» в театре на пьесу вновь был наложен цензурный запрет. Цензор А. К. Гедерштерн, мотивируя свое отрицательное заключение, писал: «Пьеса нравоучительная, но прилично ли выводить на сцену с таким цинизмом плутовство русского купечества, которое передается, как правило, от отца к сыну и для которого нет ничего святого?».

На основании этого рапорта начальник III Отделения (которое ведало драматической цензурой) Л. В. Дубельт наложил свою резолюцию: «Запрещается. 23 февраля 1855 г. Г<енерал> Л<ейтенант> Дубельт».

Вопреки совету Островского не хлопотать об этой пьесе, дабы не навлечь на него новых цензурных гонений, Бурдин, используя влиятельные связи, все же добился разрешения пьесы для своего бенефиса. Впоследствии, в своих воспоминаниях, он подробно рассказал эту историю. Явившись на прием к Дубельту, артист пожаловался на жесткие требования цензуры и попросил «дозволить» к постановке «Картину семейного счастья».