Семён Светлов - [43]

Он отвернулся после этих слов, чтобы не смотреть ей в глаза. Но всё-таки её состояние не ускользнуло от него.

– Прости меня господи.

«Наверное, она засомневалась в моей сообразительности и в том, правильно ли я понял её пожелания, раз досказал свою мысль. А может, чтобы не считал её циничной» – думал Андрей.

Она молчала, собираясь с душевными силами.

– Может, любовь на самом деле? – заговорила она. – может, любит её, а она его. Ему сейчас можно уже не запрещать, чего бы ему ни хотелось. Врач сказал: «Не задерживаю». Возможны осложнения со дня на день. Хоть прямо сейчас на скорую и домой. Ещё есть вариант прооперировать в другой больнице. Вскрыть лёгкие, убедиться, не проникли ли метастазы.

– Убедиться, что поздно! – Подвёл Андрей итог услышанному.

– Здесь какие дела, – продолжала Маша, – так, на несколько часов. Процессы, похоже, наступили необратимые. Он уже три дня без ноги. Видимость создаём. Пять дней – и поедем. Он за три дня переменился – не узнать. Исхудал, не ест совсем. Капельницами подкармливаем. Объясняем, что аппетит пропал из-за них.

– Неужели всё?

– Чудес не бывает. Только те чудеса, – она вскинула глаза к потолку вместо неба, – если бывают! Его привезли, взяли анализы. Видел бы, как быстро! Операцию отменили у человека. В палату приходило много светил питерских. Похоже, чуть ли не все профессора ведущих клиник съехались полюбоваться на его ногу. Никто не мог поверить. Что он ждал? Чего выжидал? Врач спросил: «Когда опухоль пошла, почему не позвонил?» Споткнулся он, представляешь? У него перелом, оказывается, был. На пятый день, как из Питера приехали. В подъезде навернулся с этой дурочкой. Брат Эдик знал и молчал. А та его к знахарке повезла. Он при ней отчёт своим действиям не отдаёт.

– С врачом хочу встретиться, – задумчиво произнёс Андрей.

– Так он, – она поправила волосы, – с удовольствием. Он с другими врачами меня звал поговорить. Собрались. Расспрашивали о его поведении всё. Я ему посоветовала и с тобой пообщаться. Сказала про тебя: интересный человек.

– Не хочется осуждать его. Как откровение прозвучало, – он показал рукой в сторону, в направлении палаты, где лежал Семён, – «не жалею, целый год с ногой».

Андрей недовольно цыкнул.

– Я настроилась. До операции и после. От него словно душа отошла. Он неконтролируемый стал. Всё как будто назло делает. Нянчусь, говорит, с тобой. Жизнь я ему испортила. Не даю пожить, как хочется.

Он слушал исповедь любящего и отвергнутого человека. Правду. Самую настоящую горькую правду.

– Думаешь, потеряли его?

Маша кивнула.

– Тогда наберись терпения. Озорничать начнёт.

Она заплакала и неожиданно для Андрея сказала:

– Приедем, пускай хоть она придёт к нему. Последние часы скрасит.

Она хотела хоть как-то ему помочь, но что могло измениться? Андрей возразил:

– Не надо. Если он осознает, что происходит, не будет о ней вспоминать. Если не осознает – не захочет, чтобы она его видела таким.

– Уже всё равно, – вздохнула она.

– Жаль. Очень жаль. Из всех возможных вариантов он выбрал худший, притом с опозданием. Сгубил жизнь ни за что!

Глава IV

Кабинет врача был огромен. В нём повсюду: на полках, на подставках и тумбах – стояли горшки с цветами и несколько пальм. Пышные и кустистые, жидкие и куцые, но все зелёные, в самых разных оттенках, от синего и фиолетового до багряного с жёлтым. Всё, кроме растений, казалось здесь случайным.

Познакомившись, Андрей и врач решили разговаривать друг с другом на «ты», по-приятельски. Один выглядел моложе, другой старше своих лет. С полчаса беседовали, потом разговор перешёл к волнующей обоих теме. беседа не перешла к волнующему предмету. Врач заговорил первым:

– Удивительно и непонятно. Твой друг заставил не одного меня решать задачу о его болезни. Обычно сознание людей работает быстро, лишь бы спасти жизнь. Он наблюдал, словно посторонний человек, за тем, как прогнивает нога. Всё, что с ним происходило, никаким образом не повлияло на сознание, будто он не понимал, чем это грозит. Коллеги испытали шок. Я начну писать научную работу по этой теме. Интересно описать процесс: как болезнь повлияла на жизнедеятельность и работу мозга. Скорее она отключила некие рецепторы.

– А хочешь историю?

Андрею стало скучно, когда врач от понятных вещей перешёл к абстрактным и медицинским понятиям. А сидеть с умным видом и делать вид, что слушаешь, не было настроения.

– Какую?

– Человеку на большой палец ноги наступил один самый настоящий гомосексуалист. Без очереди пройти захотел. Куда уж они там выстаивали, я не знаю. Почернел ноготь. Дали больничный, ему понравилось. Врач рекомендовал ампутировать палец с почерневшим уже ногтем. Он раздумывал, долго раздумывал. Согласился наконец. А ему: «Нет, дорогой! Уже по голяшку ампутировать необходимо». Его опять в долгие раздумья потянуло. Прошло время – он согласился. А ему снова: «Нет, милый! Пора выше колена резать. И срочно». Теперь он меньше думал, чем обычно. Но согласился. На этот раз взяли анализы и говорят: «Поздно, мил-человек. Уже обеих ног тебя лишать надо, дорогой! Если жить хочешь». Не стал он думать и согласился. Спасли жизнь человеку.