Семен Палий - [5]
Палий умолк. Молчала и Федосья. Слушали, как шумит лес, стряхивая с себя дождевые капли. Вдруг послышался пронзительный крик, за ним жуткий хохот. Федосья невольно прижалась к Палию. Он слегка обнял ее, сказал успокаивающе:
— Сова, а кричит страшно, будто человек.
— Никак не привыкну. Иногда, как начнет плакать или смеяться, так мороз по коже проходит… Ну, пошли, Семен, казаки, верно, спать хотят. — Федосья легонько тронула Семена за плечо и тихо сказала: —Да и тебе надо отдохнуть перед дорогой. А может, останешься хоть на денек?
— Нет, надо ехать! Ну, да я скоро опять здесь буду. Может, и навсегда осяду где-нибудь поблизости. А потом буду просить тебя в мою хату. Как ты, Федосья, согласна со мной жить?
Федосья помолчала, потом сказала тихо:
— Не знаю, Семен.
— Ну ладно. Ты подумай, приеду — скажешь. А теперь пойдем.
Казаки улеглись спать в овине, на сене, а Палию и Самусю Федосья постелила в комнате.
Обоим не спалось. Палий достал кожаный кисет и набил люльку.
— Ну, что ты надумал? — повернулся к Палию Самусь.
— Оселяться будем. Гляжу я на все, и сердце кровью обливается. Нельзя такого терпеть. Мы вернемся сюда. Вышибем из Фастова панов, чтоб аж перья с них полетели, не дадим панам измываться над нашим народом. Ты рядом отаборишься, в Богуславе. Правильно?
Самусь увидел, как при свете люльки блеснули глаза Палия.
— А с кем же ты думаешь здесь осесть? — спросил он.
— Для начала приведу свой полк. Пойдет со мной и кое-кто из левобережных полков, а там начнут слетаться орлята в родное гнездо.
— Да, с Левобережья за тобой пойдет немало людей, однако что Мазепа запоет?
— Про то не ведаю. Потому завтра к нему подамся. Может, как-нибудь и окручу его. Лишь бы осесть, а там…
— А если не ехать к Мазепе, ведь эта земля по договору принадлежит Польше? Сам король Ян Собесский дал нам с тобой право заселять пустые земли и набирать полки.
— Как бы не так! — пыхнул люлькой Палий. — Неужто ты веришь в лживые письма польского короля, которые он писал нам после того, как мы взяли Вену? Знай: то хитрый дьявол. Он подбивает набирать полки, ему это наруку. Будет сидеть за нашей спиной, как у Христа за пазухой, а мы с татарами друг другу чубы драть станем за его здравие. А как только чуть-чуть поутихнет, так и сунутся сюда панки и князьки из Польши. Да и свои найдутся не лучшие, как грибы после дождя повырастут, и опять народ застонет.
— Та-ак, — протянул Самусь, — теперь я понимаю, на что надежду имеешь. А только подаст ли Москва нам руку?
— Подаст, непременно подаст, — решительно продолжал Палий. — Хмеля приняли, и нас примут. Свои же мы. Сам посуди: испокон веков вместе жили, веры одной, против врага всегда плечом к плечу вставали, потому, что и враг у них всегда был тот же, что и у нас. Верь, придет время, когда Украина вся соединится, и Днепр будет рекой, а не границей, что людей наших разделяет. А кто поможет мост через Днепр перебросить? Татары? Шляхта польская? Ну вот, ты сам смеешься. Аркан и кнут несут они нам. Только русские люди помогут нам соединить оба берега Днепра. Поставим вместе с донцами на юге заслон против татар или совсем их из Крыма вышибем. Со шляхтой тоже разговор короткий. Знаешь, смотреть жутко — пустошь сейчас кругом. До чего дошло: люди хлеб боятся сеять. Стонет народ, хуже скотов живет. Сосчитай, кто только на его шее не сидит: шляхта, старшина, судья, немец-прибыльщик — всех не перечесть. И нет ему жизни, нет доли ему.
Палий умолк, раскуривая люльку.
— Теперь ты понимаешь, почему я выбрал Фастов? — спросил он тихо. — Отсюда легче всего связь держать с Москвой. Сноситься придется через Киев, а еще вернее — через Мазепу. Пока еще не след трогать этого батуринского панка: может, он и сам к нам с добром пойдет. Говорят, разум приходит с опытом, а у него опыта — дай боже. Тебе, я думаю, нужно завтра ехать в Польшу, напишем письмо королю. Сам король назначил тебя наказным гетманом,[4] так хоть раз воспользуйся этим званием. Только, гляди, осторожнее. Постарайся выведать у Фальбовского или Пассека, чем паны дышат, разузнай все о Мазепе, потому что Фальбовский и Пассек давние его вороги.
Ведь это Фальбовский крепко угостил Мазепу нагайками, когда застал его у своей жинки, а потом голого привязал к напуганному коню и пустил по лесу…
Помолчав некоторое время, Палий добавил:
— Чует мое сердце: Мазепа скоро с королем снюхается. Вот мы и должны про то досконально знать. Мазепина шляхетская душа не дает ему до конца разорвать с королем. Не любит гетман простого казака. Сейчас Мазепа заодно с Голицыным — одного поля ягоды. За Голицыным Софья стоит. Но кажется мне, не прочно ее правление. Подрастают царевичи, кто-то из них скинет с трона Софью. Ну довольно, завтра про все уговоримся точнее. Спи.
Некоторое время лежали молча. Самусю не спалось. Он опять тронул Палия за плечо.
— Семен, послушай, что я хочу тебя спросить.
— Говори.
— Вот видишь, сколько мы с тобой вместе, а я и не знаю, почему тебя называют Палием. Разным наговорам не верю.
— Про то, что я чорта спалил? — улыбнулся в усы Палий. — Это дело давнее, я тогда еще только-только на Запорожье пришел. Был я молодой, горячий. На раде как-то сунул свой нос куда не следует. Сирко посмеялся надо мной, а когда я обругал его, приказал выбросить меня из куреня. Я не стерпел обиды и поджег курень.
В 1667 году Русь Московская и Речь Посполитая заключили Андрусовский договор, по которому Украина делилась на две части по Днепру: Левобережная отходила к Москве, Правобережная (исключая Киев) - к Варшаве. На протяжении более ста лет обе стороны Днепра сотрясали мощные национальные восстания. Повстанцы Правобережья назывались гайдамаками.Самым значительным из гайдамацких бунтов было восстание 1768 года, известное в истории под названием Колиивщина. Его возглавляли запорожский казак Максим Зализняк и надворный казак Иван Гонта.
В сборник Юрия Мушкетика «Вернись в дом свой» включены одноименный роман и повесть-притча «Старик в задумчивости». В романе автор исследует проблемы добра и справедливости, долга человека перед собой и перед обществом, ставит своих героев в сложные жизненные ситуации, в которых раскрываются их лучшие душевные качества. В повести показана творческая лаборатория молодого скульптора — трудный поиск настоящей красоты, радость познания мира.
В романе ставятся острые социальные и моральные проблемы современности, углубленно раскрывается нравственный облик советского человека, видящего смысл своей жизни в труде. Автор акцентирует внимание на вопросе о сущности бытия, о том, что же в конечном итоге остается после нас, что считать вечным и непреходящим. Главный герой романа председатель колхоза Василь Грек видит смысл своего существования в повседневной работе, которую он тесно связывает с понятием «совесть».
Украинский писатель, лауреат республиканской премии им. Н. Островского Юрий Мушкетик в романе «Белая тень» рассказывает об ученых-биологах, работающих в области физиологии растений и стремящихся разгадать секреты фотосинтеза. Показывая поиски, столкновения и раздумья героев, автор ставит важные вопросы: о честности в науке, о тернистых дорогах к настоящей славе. Роман «Жестокое милосердие» посвящен событиям Великой Отечественной войны.
«Сердце не камень», — говорит пословица. Но случается, что сердце каменеет в погоне за должностью, славой, в утверждении своей маленькой, эгоистической любви. И все же миром владеют другие сердца — горячие сердца нашего современника, сердца коммунистов, пылкие сердца влюбленных, отцовские и материнские сердца. Вот об этих сердцах, пылающих и окаменевших, и рассказывается в этом романе. Целая галерея типов нарисована автором. Тут и молодые — Оксана, Яринка, Олекса, и пережившие житейские бури братья Кущи — Василь, и Федор, и их двоюродный брат Павел.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.