Семён Надсон и антисемитизм - [4]

«Где же жизнь? Неужели мы жизнью зовем

Этот мрак без лучей идеала?..

И ушел я поспешно с моим фонарем

Из мятежного царства Ваала…

Люди-братья! Когда же окончится бой

У подножья престола Ваала

И блеснет в небесах над усталой землей

Золотая заря идеала!».

В другом месте читаем:

            «Пусть разбит и поруган святой идеал

            И струится невинная кровь, –

            Верь: настанет пора – и погибнет Ваал,

            И вернется на землю любовь!» (1880 г.).

Исследователи отмечают, что некоторые стихотворения Надсона «окрашены в народнические тона» и находят в его творчестве темы, мотивы и настроения, характерные для народнического поколения[18]. Но дело в том, что и многими народниками еврей воспринимался и трактовался как квинтэссенция торгаша. «Взгляд на еврея как на эксплуататора в народническом мировоззрении уходит очень глубоко, – писал социал-демократ Б.И. Николаевский С.М. Дубнову. – Призыв к восстанию "на панiв" и на "жидiв" встречается уже в первой прокламации на украинском языке»[19]. Характерно, что и столь авторитетный представитель народничества, как М.А. Бакунин, допускал откровенно антисемитские высказывания и нередко попрекал своих оппонентов (в том числе и К. Маркса) в еврейском происхождении. Резко отрицательно относился к еврейству один из основателей «Народной воли» А.И. Желябов. Некоторые революционеры воспринимали погромы начала 1880 годов как массовое народное движение, долгожданный бунт против эксплуататоров и одобряли их, а кое-кто из них даже участвовал в их подготовке[20]. «На страницах народнической печати, – отмечает историк С. Колинчук, – [велась] кампания по "защите" погромщиков от возможного осуждения, создание легенды о "революционном" характере этого движения»[21].

Надсон аттестует подобных супостатов и гонителей еврейства «стаей жадных псов», – трудно найти в его поэзии более грубую и уничтожающую характеристику! Показательно, что свидетельство идиосинкразии поэта к любым проявлениям шовинизма и ксенофобии мы находим и в его письмах и журнальных публикациях.

Интересно, что слова «quasi-патриотизм и племенная нетерпимость»[22] поэт ставил в один ряд и тем самым отождествлял, что и ныне позволяет им звучать весьма злободневно: ведь и сегодня активизация русского национального чувства соседствует порой с проявлениями юдофобии. Заметим, однако, что в конце XIX – начале XX века русский патриотизм далеко не всегда окрашивался в антисемитские тона. Яркий пример тому – деятельность художественного критика В.В. Стасова, который вместе с бароном Д.Г. Гинзбургом предпринял издание альбома “L’ornement hebreu…” («Древнееврейский орнамент», 1905). Для таких, как Стасов, поиск национальной самобытности еврейского искусства был тесно связан с изучением основ искусства русского.

Надсон не жаловал и поэтов, «вкусивших от плода славянофильства», в коих усматривал почвенническую фанаберию. Он упрекал их в ограниченности и тенденциозности, однообразии и бедности тем и мотивов. Так, рецензируя стихотворный сборник А.А. Голенищева-Кутузова (1884 г.), он отмечал его бессодержательность, обилие стихов «со специфическим славянофильским запахом», «литературные пустячки», «жалкие слова, трескучие монологи, рассчитанные на эффект ужасы». И литератора И.С. Аксакова он характеризует как «человека, целиком ушедшего в схоластику славянофильства» и находит в его творениях «порядочный сумбур»; о герое же одной из его пьес говорит, что тот «умудряется как-то вывести из всего обычную славянофильскую тенденцию, но вывод его для читателя является странным и немотивированным»[23].

Интернационалист по убеждению (любопытно, что он одно время изучал искусственно созданный в 1879 году международный язык «воляпюк»), наш герой глубоко принимал к сердцу судьбы еврейства. Он внимательно следил за публикациями ежемесячника «Восход» (редактор – А.Е. Ландау). И, надо полагать, программа этого журнала «твердым, свободным словом бороться против всех внутренних преград, мешающих правильному развитию еврейства», была ему близка. Интересовался поэт и историей своих соплеменников в России. В своей неоконченной трагедии «Царевна Софья» (1880 г.) он вкладывает в уста боярина Милославского следующие слова о царе Федоре Алексеевиче:

«Плох, не долго проживет!

Мне давеча фон Годен говорил,

Что дай-то Бог, чтоб он до завтра дожил!»

Фон Годен, или Даниил фон Гаден – это придворный лекарь при царях Алексее Михайловиче и Федоре Алексеевиче, этнический еврей, который покровительствовал иудеям и был растерзан мятежными стрельцами в 1682 году. Его облыжно обвинили в колдовстве и отравлении монарха, причем сей навет, как это обычно бывало по отношению к евреям, был замешан на невежестве и ксенофобии. И вот этот-то исторический персонаж приобретал для Надсона остро современное звучание.

Уделял он внимание и изображению евреев в литературе. Так, в сборнике К.К. Случевского «Поэмы, хроники, стихотворения» (1883 г.) Семена Яковлевича неприятно поразили следующие строки поэта:

            «У тебя на карете твоей

            Твой, как будто крещеный еврей,

            Весь обшит голубым галуном,