Семен Дежнев - [6]
Довод этот натянут, крайне неубедителен. Это станет очевидным, если вдуматься в слова челобитной. Из нее вовсе не следует, что Ивашка был уроженцем Великого Устюга и постоянно жил в этом городе. Он, по-видимому, принадлежал к категории «гулящих людей», не имевших ни кола ни двора, скитавшихся по городам и селам. Именно это и имел в виду Семен Дежнев — «живет на Устюге Великом ни в тегле, ни в посаде — скитаетца меж двор…». Если бы здесь проживали другие Дежневы, Ивашка мог бы, пожалуй, рассчитывать на их помощь и содействие. Скорее всего он был пришлым, без глубоких корней в городе и поэтому готов был следовать за дядей в далекую Восточную Сибирь. Примечательно и свидетельство М.И. Белова, исследователя жизни и деятельности Дежнева, просмотревшего писцовые книги города Великого Устюга, которые составлялись в 1630 и 1676 годах. В книгах перечислялось все городское население, но фамилии Дежневых в них не значилось. Следовательно, убедительных доказательств устюжского происхождения Семена Ивановича Дежнева в нашем распоряжении нет. Предки тех Дежневых, которых упоминали нам работники Великоустюжского краеведческого музея, очевидно появились в городе в значительно более позднее время М.И Белов считает с большим основанием родиной Семена Ивановича Пинегу. Речь идет о большом правом притоке Северной Двины, то есть местности более северной. Действительно, фамилия Дежневых неоднократно упоминается в разных документах XV–XVII веков, имеющих отношение к Волокошшежской волости.
Что нам известно из этих документов? В первые годы XVII века Дежневым принадлежали земля и двор в вышеуказанной волости. Среди них назван Иван Иванов Дежнев, ушедший в «давние времена» на заработки. Не тот ли это Ивашка Иванов, за которого хлопотал его дядя перед царем? Очень может быть, хотя полной уверенности в этом нет. Ведь речь могла идти и о каком-то тезке дежневского племянника Ивашки. Кстати, фамилия Дежневых довольно распространенная на русском Севере. Происходит она от старинного слова «дежа». «Словарь русского языка XI–XVII вв.» так определяет его значение: «Деревянная кадка, в которой ставят тесто или хранят продукты». Слово «дежа» могло служить прозвищем одного из дежнев-ских предков, могло и указывать на его профессиональные навыки — искусен в бондарном ремесле. Фамилия эта скорее всего простонародная, крестьянская. Крестьянин-помор был мастер на все руки. Мог и отменную кадушку-дежу смастерить.
Более ранние упоминания пинежских Дежневых мы находим в документах второй половины XVII века, а именно — в памятных грамотах двинских воевод Ивана Милославского и Андрея Матвеева Черногорскому монастырю. В них отражена многолетняя тяжба крестьян Сояльского стана Волокопннежской волости, в их числе и Дежневых, с монастырской братией из-за земельных угодий по речке Сояла и Сояльскому озеру, речке Шуне и озерку Шунойскому. Воевода Андрей Матвеев своей памятной грамотой от 17 января 1692 года (когда Семена Ивановича уже не было в живых) сообщал о своем решении возвратить пинежским крестьянам их земли, захваченные монастырем. Итак, тяжба закончилась в пользу крестьян. Среди них упоминался и некий Пашка Федоров, сын Дежнев.
Самое же раннее документальное упоминание Дежневых относится к концу XVI века. Оно связано с судебной тяжбой двух пинежских волостей из-за сенокосных угодий. Среди участников этого дела упоминается Яков Дежня. По-видимому, Дежня — производное от фамилии Дежнев, либо, наоборот, прозвище, послужившее основой этой фамилии.
Мы видим убедительные доказательства того, что на Пинеге еще в XVI веке (а возможно, и ранее) проживали крестьяне-поморы Дежневы. Не только Великий Устюг, но и Пинега дала Родине замечательных первопроходцев, мореходов. Выходцев с Пинеги можно было встретить и в арктических просторах, и в далекой Восточной Сибири. Пинежане Иван Угрюмов и Федул Угрюмов заслужили похвалу от Бориса Годунова за походы в Мангазею, а Леонтий Иванов Шубин Плехан в 1601–1602 годах плавал с Двины по Мангазейскому ходу.
Вся деятельность Семена Ивановича, его опыт морехода, пытливый характер землепроходца, острая наблюдательность — все это проявления поморских традиций, накопленных веками. Таким мог быть и пинежанин. К сожалению, документы не дают бесспорных подтверждений прямой родственной связи упоминавшихся выше пинежан Дежневых с Семеном Дежневым. Хотя и можно говорить о большой вероятности пинежской версии происхождения землепроходца, более вероятной, нежели великоустюжская, абсолютной уверенности в ней у нас нет.
Не можем не упомянуть еще об одной версии. Она пока не подкреплена серьезными научными публикациями и неизвестна исследователям. Пока нет оснований соглашаться с этой версией, как и начисто отвергать ее. Поэтому ограничимся констатацией того что такая версия выдвигалась. Во время своей поездки в Великий Устюг в начале 80-х годов автор имел возможность познакомиться в редакции районной газеты «Советская мысль» с одним местным краеведом, сотрудничавшим с ней. Это был уже пожилой человек, одержимый энтузиаст, горячо влюбленный в свой город, свой край. Он увлеченно рассказывал об истории старинного города, водил по достопримечательным местам, горько сожалел, что замечательные исторические здания реставрируются слишком медленно. Мой новый знакомый поведал о другом краеведе, многие годы собиравшем литературу и всякие материалы по истории края. В его архиве будто бы оказалась старинная книга метрических записей из давно несуществующей церкви села Нюксеница. Село это расположено на левом берегу реки Сухоны, километрах в полутораста выше Великого Устюга. В той книге будто бы содержалась запись о рождении Семена Ивановича Дежнева, подтверждающая таким образом, что землепроходец — уроженец села Нюксеница. Поскольку село это находилось не слишком далеко от Великого Устюга, то с определенной натяжкой Дежнева можно считать устюжанином. Дату рождения, записанную в книге, мой знакомый не мог припомнить, но, по его словам, она выглядела правдоподобно. Он также уверял меня, что лет двенадцать назад или ранее (точную дату публикации он также не помнил) вологодская областная газета «Красный Север» публиковала заметку о нюксеницинской находке, выдвигавшую новую версию о месте рождения Семена Дежнева. Владелец драгоценной церковной книги ушел из жизни. Его библиотека и архив оказались расхищенными. По предположению моего знакомого, старинный фолиант мог попасть к приятелю покойного, который тоже увлекался краеведением. Но и он умер, а все его книги и бумаги были увезены его родственниками в другой город. Так что ниточка к таинственной книге пока обрывается. На мои расспросы в Великоустюжском архиве и краеведческом музее последовал определенный ответ — о таковой книге ничего не слышали. в руках ее не держали.
Сын черниговского князя Всеволода Святославича, канонизированный Русской православной церковью, занимает особое место в отечественной истории. После установления на Руси монголо-татарского ига он прибыл в ставку хана Батыя для получения ярлыка на княжение. За отказ поклониться монгольским языческим святыням Михаил Всеволодович вместе с ближними боярами после жестоких мучений был казнён.
Эта книга об одном из интереснейших людей России конца XIX — начала XX в. — В. В. Верещагине, который по стечению обстоятельств больше известен как замечательный художник, чем тонкий, наблюдательный путешественник, писатель и публицист. Наблюдая жизнь других народов, изучая их культуру и искусство, В. В. Верещагин собрал богатейшую информацию по страноведению и этнографии. Яркие, тонкие впечатления художника легли в основу не только его картин, но и путевых заметок и очерков. Книга знакомит с жизнью, творчеством и путешествиями этого замечательного человека.Для широкого круга читателей.
После того, как 4 марта 1238 года в Ситской битве погиб князь Василько, Белоозеро, назначенное в удел его младшему сыну, отделилось и составило самостоятельное княжество. В это время Глебу едва исполнилось 14 лет. Много испытаний выпало на долю юного князя. Борьба с остатками языческих веровании и участие в княжеских усобицах, поездки в Орду и совместные с ханскими войсками походы против непокорных народов Кавказа – эти и другие события легли в основу нового романа известного писателя-историка.
Новый роман писателя-историка Л. Дёмина рассказывает о жизни и судьбе знаменитого российского землепроходца Ерофея Павловича Хабарова (?—1671).
Роман Л. Дёмина, посвящённый жизни известного авантюриста XVIII века Мориса Августа Беньовского (де Бенёва), увлекательно рассказывает о многочисленных приключениях этого самозваного барона. Метания героя по свету, встречи со многими историческими деятелями позволяют читателю окунуться в атмосферу далёкой эпохи.
О жизни прославленного русского землепроходца Семёна Ивановича Дежнёва (ок. 1605—1673), открывшего пролив между Азией и Америкой, рассказывает новый роман писателя-историка Л. М. Дёмина.
Золото и драгоцѣнные камни у насъ есть въ несмѣтном количествѣ; надо объявить на нихъ монополiю государства.
В монографии на основе многочисленных документальных и мемуарных материалов исследуется критический период американской истории - переход от изоляционизма 30-х годов к глобальной вовлеченности, характерной для современной Америки. В центре повествования - крупнейший политический лидер США в XX веке - президент Франклин Рузвельт, целенаправленно приведший свою страну с периферии мировой политики в ее эпицентр. Это вторая книга в серии политических портретов президентов. Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических факультетов и широкий круг читателей, интересующихся внешней политикой и историей США.
Игорь Прокопенко в своей новой книге обращается к неизвестным страницам русской истории во всех её аспектах – от культуры до рациона наших предков. Почему то, что сейчас считается изысканными деликатесами, в Древней Руси было блюдами рядовой трапезы? Что ищут американские олигархи в Сибири? Станет ли Россия зоной экологического благоденствия в погибающем мире?
Настоящая книга содержит документы и материалы по восстанию киргиз летом 1916 г., восставших вместе с другими народами Средней Азии против царизма. Документы в основном взяты из фондов ЦАУ АССР Киргизии и в значительной части публикуются впервые. Предисловие характеризует причины восстания и основные его моменты. В примечаниях приводятся конкректные сведения, дополняющие публикуемые документы. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова.
О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.