Семь ударов - [42]

И я поняла. Мне осталось только сложить два и два вместе: странные исчезновения Миши, его желание помочь, этот странный дом в лесу… и полицейские, которые (очень странно) не смогли отыскать меня.

– Так это был ты, – пробормотала я.

Миша улыбнулся, показав белоснежную улыбку. Его простоватое лицо преобразилось, стало лицом парня, которому поверит любой. Как и я поверила… я ведь только взглянула на него, увидела улыбку и пошла за ним. Надо было сразу догадаться, что он не человек! У нормальных людей нет такой харизмы, которая заставляет делать других то, что идет вразрез с логикой!

– Сегодня должен кто-то умереть, – весело заметил Миша, словно рассказывал анекдот. – Выбирай, Алина, кто из них? – И он указал поочередно на моих родителей, на Георгия и на Костю.

При мысли о том, что я доверилась убийце и побежала с ним в леса, в животе у меня что-то оборвалось. Стало трудно дышать. Голову сдавил обруч боли.

– Зачем ты это делаешь? – прохрипела я.

– Что именно? – Миша продолжал улыбаться; улыбка словно приклеилась на его лицо, стала неловкой, деревянной, нечеловеческой.

– Зачем убиваешь? – спросила я, хотя понимала, что вопрос бесполезный. Он не человек! А какие мотивы могут быть у нелюдей? Либо нам их не понять, либо их нет вовсе.

Миша беспечно пожал плечами. Его словно забавляла ситуация, и я представила на его месте собаку, которую впервые выпустили на волю, а она носится и радуется своей свободе.

– Я голоден, Алина, – сказал Миша. – Скорее, укажи на кого угодно, и я исчезну еще на пару дней. А ты успеешь подумать, что делать дальше. – И он подмигнул мне. – Кстати говоря, раз уж я нанес первый удар твоему папе… значит, нужно всего лишь сделать еще шесть.

– Ты никого не убьешь! – выкрикнула я и шагнула вперед. Наклонилась и подняла нож, который он выронил. Миша даже не шелохнулся. Он посмотрел на часы, вздохнул:

– Ладно, тогда я сам выберу…

И тут вперед шагнул Костя.

– Не тронь никого из этих людей! – крикнул он и снова нажал на экран своего смартфона. Улыбка Миши исчезла, он бросился было к нему, но вдруг мигнул, пошел разноцветными полосами, как раньше, и превратился в дым.

Дым развеялся.

Мы все еще несколько минут находились на своих местах, пока не поняли, что все закончилось. Миша ушел, исчез, растворился в воздухе.

22 сентября. Вечер

К счастью, папина рана оказалась неглубокой. Мама, ходившая на курсы первой медицинской помощи, обработала и перевязала рану. Остальные оказались целы и невредимы.

– Но почему вы сразу не позвонили в полицию? – спросила я.

– Мы не могли, Алина, – призналась мама. – На мой телефон пришел файл с форматом wst, и он испортил мой телефон. Я не могла никуда позвонить. Как хорошо, что ты позвонила… – И мама опять заплакала, прижав меня к себе.

Мои родители занавесили окна, папа то и дело касался моей стриженой макушки, а мама бросалась обниматься, словно они боялись, что я исчезну. У меня на глаза наворачивались слезы, когда они так делали. Я и сама не верила, что вернулась домой.

Но еще ничего не закончилось. Мы не могли точно сказать, сбежал Миша или Костя поймал его в свое приложение. А я все еще оставалась беглой преступницей-убийцей.

Но все налаживалось. Я наконец-то поела домашней еды и сходила в горячий душ. Переодевшись в чистое, я устроилась на диване и подумала, что многие люди не ценят того, что имеют: тех простых радостей жизни, вроде чистой одежды и сытого желудка.

Костя и Георгий все еще никуда не ушли. Было около пяти вечера, но оба позвонили родителям и сообщили, что задержатся. Мы уселись на диване, и Костя рассказал о своей теории. Позвонила Лиза, и я отошла, рассказала, что случилось. Она заявила, что тоже придет. Когда Костя закончил излагать свою историю, умолчав только о том, почему монстр принял мой облик (наверняка перед моими родителями ему было неловко), Лиза позвонила в дверь.

– Очень странно, – заметила Лиза, входя. – Ни одного полицейского. Куда они все разбежались?

Странно, конечно, но я, кажется, догадалась. Дело в Мише. Он каким-то образом – быть может, благодаря своей нечеловеческой харизме, – убрал полицейских, сказал им уходить или что-то вроде того. А может быть, воспользовался какой-то сверхъестественной силой, чтобы их разогнать, когда входил. В тот день, когда он вытащил меня из полицейской машины, все оказалось почти так же – и нас никто не догнал. Не догнал и на следующий день, что показалось мне очень странным. Все это Миша – я уверена. Вот только куда он подевался? Правда ли сидит в Костином телефоне?

Лиза первым делом подскочила к моему папе и, заглянув в глаза, спросила, как он. Папа рассмеялся и похлопал Лизу по плечу – эти двое хорошо ладили из-за любви к компьютерным играм. Да что там – мой папа обожал Лизу!

В гостиной полным ходом шло обсуждение Костиной истории. Надо сказать, никто его не осуждал, и все строили догадки, может ли Миша сидеть в приложении.

– Тогда что нам нужно сделать теперь? – спросила мама.

– Можем ли мы теперь разломать телефон, когда он внутри? – предположил папа.

И тут Георгий щелкнул пальцами, воскликнул:

– Нет, не то! Алина, – он обратился прямо ко мне, – я уже рассказал твоим родителям, но сегодня утром я разговаривал с… Машей. С Машей Ножовой.