Семь типов людей, которых можно встретить в книжном магазине - [22]

Вид: Stultus cum barba. Хипстер

Эти отталкивающие создания обладают одним-единственным положительным качеством: они считают, что книги – это круто, так же как винил, твид и бороды. Разумеется, последнее справедливо, но скорее потому, что носить бороду было круто всегда, а не потому, что она внезапно стала неотъемлемым атрибутом псевдооригинального образа человека, желающего подчеркнуть свою инаковость и противопоставить себя массовой культуре. Больше я ничего не готов поставить хипстерам в заслугу, ведь в остальном они жутко раздражают. Субкультура, к которой они примкнули, настолько популярна, что на их фоне даже готы кажутся невероятно уникальными личностями. В обществе хипстера распознать нетрудно: часто можно увидеть его в кафе за чтением Бодлера (старой книги в потрепанной бумажной обложке, которая помогает своему обладателю поддерживать иллюзию, будто он принадлежит к числу бедных интеллектуалов). Он смотрит на страницы сквозь стекла очков в толстой оправе, выпущенных Национальной службой здравоохранения Великобритании в 1970 году, которые он приобрел за 200 фунтов на Кэмденском рынке у какого-то барыги, который заверил его, что именно в этих очках композитор Том Лерер исполнял песню «Элементы» в Копенгагене в 1967 году. Но хипстер никогда не переворачивает страницу, ведь на самом деле книгу он не читает. Точнее будет сказать, что книга, как и борода, очки и курительная трубка, служит для создания образа.

Работая в книжном магазине, хипстер олицетворяет собой полную противоположность студентке Мэри: его задача – быть на виду, но выглядеть отстраненным, ничем не помогать посетителям и досадовать на любую попытку отвлечь его от жизненно важной задачи изображать напускную меланхолию, уставившись в пространство поверх открытой книги и поглаживая бороду. Если кто-то из покупателей решается прервать этот процесс, следует четырехсекундная пауза, после чего хипстер оборачивается (слегка наклонив голову), бросает на покупателя насмешливый взгляд поверх очков Тома Лерера и издает высокомерное «Хммм?». Все эти действия предпринимаются с расчетом на то, что покупателю станет слишком уж неловко и он тут же извинится и ретируется, предоставив хипстеру возможность напоследок стрельнуть в него неодобрительным взглядом, основанным на предположении о том, что покупатель хотя бы раз за последние десять лет ел мясо.

Вид: Venditor librorum antiquorum. Торговец подержанными изданиями

Древний, буквально разваливающийся на куски, нередко пьяный или страдающий от похмелья, торговец подержанными изданиями работает сам на себя по одной простой причине – у него нет выбора. Никто в здравом уме никогда не даст работу человеку, полностью лишенному хотя бы зачаточных навыков общения, – даже изгой-неандерталец в его компании покажется Джеем Гэтсби. Ряд общих черт объединяет его с хипстером, но причиной тому скорее случайность, чем осознанное намерение. Он носит твид (потому что в нем тепло, а не потому, что это модно). Он курит трубку (потому что он курильщик, а не потому, что это модно). Он любит бумажные книги (потому что те не зависят от интернета, а не потому, что это модно) и выказывает полнейшее презрение к своим покупателям (потому что это неизбежное следствие многолетней работы на букинистическом поприще, а не потому, что это модно). Он так давно в этой профессии, что давно позабыл, что его туда привело. Быть может, его первая работа была связана с книгами (в те далекие дни, когда на продаже старых изданий можно было достойно зарабатывать), и вскоре он так привык к пыльной атмосфере книжного и обществу добродушного немолодого работодателя, что, когда тот предложил продать ему свой магазин, он поспешил воспользоваться этой возможностью. Никто точно не знает, как все было. Сью Таунсенд в своей потрясающей книге «Адриан Моул: годы прострации» описывает как раз такого персонажа – Бернанда Хопкинса (правда, он – один из сотрудников магазина, а благодушного владельца в книге зовут мистер Карлтон-Хейес):

Бернард Хопкинс – дьявол от книготорговли. Когда он пытается устроиться на работу в «Уотерстоунз», его имя проносится как сигнал тревоги по их компьютерной сети. Одно время в «Бордерз» в помещении для персонала висела фотография Хопкинса с подписью: «Этого человека на работу не брать». Но в том, что касается антиквариата, ему нет равных. К старинным книгам он испытывает почтение и не продаст их безответственному клиенту – в этом смысле он похож на женщин из организации «Защитим кошек», которые требуют, чтобы у тебя была докторская степень по уходу за кошачьими, а иначе ты не достоин приютить бездомного котенка[26].

Можно сказать, что Бернард Хопкинс – это собирательный образ букиниста, который вобрал в себя черты всех книготорговцев, которых мне доводилось встречать в жизни, а неохота, с которой он общается с покупателями, никак не связана с желанием выглядеть круто. Если бы у него когда-нибудь возникло такое желание, он бы ни за что на свете не стал торговать подержанными книгами. Скорее, это качество объясняется утратой вкуса к жизни. Когда-то он с энтузиазмом отвечал на вопросы клиентов, но, отвечая (среди прочего) на одни и те же двенадцать вопросов изо дня в день семь дней в неделю на протяжении сорока лет, он волей-неволей превратился в злобную развалину. Вот они, те самые двенадцать вопросов: