Семь сыновей - [11]

Впервые попыталась покончить с собой, выпив целый пузырек обезболивающих из аптечки в ванной его бабушки. Это не сработало. Проснувшись, я все еще была жива.

Эллиот умолял меня пообещать никогда больше не поступать подобным образом. Я так и сделала, но и на следующий день подключила шланг к выхлопной трубе его машины, заперла гараж и ждала сладкого освобождения. Конечно же, он нашел меня. Проломил топором дверь и спас мою жалкую задницу.

На третий раз я была настолько предсказуема, что он обнаружил меня в ванной еще до того, как успела загнать лезвие бритвы в запястье.

После третьей попытки Эллиот ушел. Потому что я была тьмой, и он тонул в ней. Каждый раз, когда пытался вытащить меня, я тянула его за собой.

Я поняла. Его существование вращалось вокруг спасения моей жизни целых три года, и он больше не мог меня спасать.

— Мне больше нечего тебе дать, — сказал, прежде чем сесть в свою машину и уехать.

Только после того, как он бросил меня, я поняла, что делала все неправильно.

Что это было не прощение и не забытье — чего моя душа на самом деле жаждет.

Едва я нацелилась на месть, жизнь обрела совершенный смысл.

Но тогда для нас с Эллиотом стало слишком поздно. Наше время истекло. Он уже был вместе с другой девушкой, которая носила его ребенка.

Так что я осталась в Небраске и училась танцевать, мечтая о мести.

— Подожди, — говорит он.

Я останавливаясь, все еще глядя на входную дверь. Эллиот громко вздыхает.

— Я сделаю это. Если ты расскажешь, что собираешься делать.

Поворачиваюсь, не в силах сдержать улыбку.

— Я рассказывала тебе, — произношу, улыбаясь, как идиотка. — Я собираюсь убрать их. Дорнан Росс будет пожизненно гнить в тюрьме, и его сыновья тоже будут страдать.

Эллиот насмешливо смотрит на меня.

— Копам никогда не удавалось найти что-либо на Росса или его сыновей. Почему ты думаешь, что у тебя получится?

Смеюсь.

— Ну, я же мертвая девушка, не так ли? Найду ту запись, которую он сделал со мной, и отправлю ее на все телеканалы страны. У них не останется выбора, кроме как обвинить его в моем убийстве.

Эллиот кивает, и медленная, сладкая улыбка расползается по его лицу. В три шага он преодолевает расстояние между нами и затягивает меня в медвежьи объятия так крепко, что я едва в состоянии дышать.

— Я скучал по тебе, — проговаривает, крепко прижимая к себе.

Я размышляю о том, как мы когда-то были чужими, сведенными вместе обстоятельствами и горящей жаждой к выживанию. Как, несмотря на то, что мы так давно не виделись, Эллиот — единственный человек на этой планете, который по-настоящему понимает меня и мое прошлое.

— Я тоже скучала по тебе, — печально бормочу, желая, чтобы все было по-другому, но зная без тени сомнения, что так оно и есть.

Спустя четыре с половиной часа бегу по адресу, который дал Дорнан. Конечно, мне не нужно смотреть на карточку: я точно знаю, где находится клуб. Почти на месте, когда до меня доходит, что адрес выглядел немного по-другому, и останавливаюсь, чтобы вытащить визитку из сумки.

Естественно, адрес на карточке вообще не клубный. Я стою под желтым свечением уличного фонаря, пытаясь массировать рубец на животе, не касаясь свежей татуировки, наколотой на боку.

Разблокирую экран айфона и захожу в карты. Вбиваю адрес, какой Дорнан вручил мне, и нетерпеливо жду, пока загрузится. Маленькая красная точка говорит идти в противоположном направлении — двести метров к тому, что кажется заброшенным складом. Я бегу двести метров и останавливаюсь перед помещением, поглощенная страхом. Мое сердце уходит в пятки, когда задумываюсь над тем, почему Дорнан позвал меня сюда, а не в клуб.

Внезапно подпрыгиваю, как только темная фигура материализуется из тени. И сразу же узнаю, кто это. Джаз, пятый сын Дорнана. Он сильно исхудал, и не нужно быть гением, чтобы понять — у него проблемы с наркотиками.

— Эй, солнышко, — зовет меня. — Как тебя зовут?

— Сэмми, — отвечаю я с колотящимся в груди сердцем.

— Ты опоздала, — говорит Джаз, открывая огромную старую дверь и жестом приглашая меня внутрь. — Тебе лучше поторопиться и войти.

Мгновение я колеблюсь. Мои ноги не могут принять решение. Пошло оно все. Перекидываю сумку через плечо, вздергиваю подбородок и иду к дверному проему, ныряя под роликовую дверь. Стараюсь не вздрагивать, когда она захлопывается за мной и по ногам тянет холодным воздухом. Склад тускло освещен, и трудно увидеть больше, чем поверхностные фигуры, едва мои глаза приспосабливаются к темноте. Различаю несколько теней, которые передвигаются по помещению. Из того, что я вижу, все мужчины. Прежде чем смогу разобрать их лица, Джаз вырывает мою сумку и сразу же начинает рыться в содержимом.

— Эй! — протестую. Потом кто-то болезненно заламывает руки за спину. Меня толкают к кирпичной стене, выбивая ветер из легких.

Оставайся спокойной.

Я чувствую, как кто-то начинает обыскивать меня сверху вниз, сначала по делу, а потом замедляется, когда достигает внутренней части моих бедер. Остаюсь совершенно неподвижной, только кто-то (кто именно — понятия не имею), начинает нежно дразнить мой клитор. Я не реагирую.

— Где Дорнан? — задаю вопрос. — Он сказал найти его здесь.