Семь раз отмерь - [5]

Лепски сдвинул шляпу на затылок. Этого не может быть. Кэрол полная тупица в том, что касается движущихся устройств. Однажды он уговорил ее попробовать, и результатом были разбитые ворота и уничтоженная клумба с розами.

Пораженный этим зрелищем, Лепски зашагал по дорожке к дому. Открыв дверь, он испытал вторично шок: его ноздри уловили восхитительные ароматы, доносившиеся из кухни. Обычно встречающий его запах из кухни заставлял Лепски волноваться, не горит ли дом. Хотя Кэрол и любила готовить, ее усилия неизменно оканчивались крахом.

Тихо пройдя через холл, Лепски заглянул в гостиную. Еще один удар: на столике в центре гостиной красовалась ваза, полная роз на длинных стеблях. Обычно Кэрол срезала розы, которые уже начинали вянуть, но здесь… Такие розы дарят только кинозвезде в надежде затащить ее в постель!

Холодок пробежал у Лепски по спине. Может быть, какой-нибудь юбилей? Лепски никогда не помнил семейных годовщин. Если бы не Макс Джейкоби, всегда напоминавший мужу о дне рождения любимой жены, Лепски обязательно бы забывал о нем.

Так какая же годовщина? Лепски тупо уставился на розы, пытаясь вспомнить дату своей свадьбы. Он знал, что не может быть день рождения Кэрол. Всего пять месяцев назад Джейкоби спас его от страшного позора. Что же происходит сейчас?

Кэрол всегда болезненно реагировала, если он забывал какие-то даты. Лепски считал, что она совершенно сдвинулась из-за такой ерунды. Кэрол полагала жизненно необходимым, чтобы он помнил дату рождения ее и свою, день их свадьбы, день, когда он получил звание детектива первого класса, день, когда они въехали в свой домик. И если Лепски забывал хоть одну из этих дат, она терзала его не меньше недели.

Лепски собрался с мыслями. Что ж, ему придется сыграть без подготовки. Если бы только он мог вспомнить дату их свадьбы; она считалась очень важной. Лепски знал, что, если он пропустит эту годовщину, его будут шпынять минимум месяц.

На кухне загремели кастрюли, а затем Лепски услышал, что жена поет. У него заныли зубы. У Кэрол не было слуха, зато были хорошие легкие. Совершенно обалдевший Лепски двинулся на кухню и застыл столбом в дверном проеме, глядя на красавицу жену, танцующую на кухне, отбивая такт ложкой.

«О Господи, – подумал он. – Она добралась до моего виски!»

– Хэлло, беби, – хрипло сказал он. – А вот и я.

Увидев мужа, Кэрол бросила поварешку и повисла на шее у Тома, наградив его таким страстным поцелуем, какого он не помнил с медового месяца.

Том тоже решил не оставаться внакладе. Обняв жену, он крепко прижал ее к себе. Но Кэрол решительно освободилась от его объятий.

– Не сейчас, дорогой. Вот, займись делом. – Она провальсировала к холодильнику и вытащила бутылку шампанского. – Открой. Ужин будет через несколько минут.

Челюсть Тома отвисла, и он чуть не уронил бутылку.

– Но, беби… – только и смог пролепетать он.

– Давай открывай.

Кэрол перевернула на сковородке два огромных бифштекса, обильно посыпанных подрумянившимся луком, затем помешала жарившуюся картошку.

Лепски раскрутил проволочку, и пробка с громким хлопком вылетела, ударившись о потолок кухни. Кэрол тут же подставила два бокала. Лепски наполнил их, все еще ничего не соображая.

– За нас! – с пафосом произнесла Кэрол, взяв у него бокал. – За самых лучших в мире!

– Угу, – ответил Лепски и мысленно задал себе вопрос, осталось ли что-нибудь от его бутылки «Катти Сарк».

– Ну, давай есть, – воскликнула Кэрол и осушила свой бокал. – Открой вино. Оно на столе.

– Конечно.

Лепски решительным шагом направился в их маленькую столовую. Стол был накрыт. В центре его стояла ваза с розами и бутылка лучшего калифорнийского красного вина.

Лепски начал в уме подсчитывать: шампанское, вино, розы… О Боже! Она, похоже, истратила все деньги, предназначенные на хозяйство.

Кэрол внесла две тарелки с бифштексами, жареным луком и картофелем фри. Зрелище было впечатляющим. Лепски вдохнул дивный аромат, и все его сомнения улетучились. Давно он не ел такого чудесного мяса. Челюсти Тома активно заработали.

– Восхитительно, – промычал он с набитым ртом.

Но затем сомнения с новой силой охватили его.

– Такой кусок мяса стоит уйму денег!

– Он и стоил, – очень довольная собой сказала Кэрол. – Я купила мясо у Эддис.

Холодок пробежал по спине Тома, в груди екнуло. Эддис – самый дорогой мясной магазин в Парадиз-Сити. Он сам частенько заглядывался на нежнейшее сочное мясо в витрине, но, увидев цены, в ужасе торопился прочь.

– У Эддис, вот как?

– Это лучшее мясо.

– Ага… – Том начал жевать медленнее. – Я вижу, ты подстригла газон, солнышко. Выглядит неплохо. Но я мог бы и сам.

– Мне не хотелось заставлять тебя работать в такую жару. Я попросила Джека.

– Джека? Этот коротышка из соседнего бунгало?

– Конечно. За пять долларов он готов даже собственного отца застрелить.

– Пять долларов? Ты дала этому ублюдку пять долларов?

– Вообще-то он запросил десять, но мы сошлись на пяти.

Лепски закрыл глаза.

– Ешь, милый. Не сиди здесь с таким видом, как будто на тебя наехала машина. – Кэрол хихикнула. – У меня есть для тебя один сюрприз.

Лепски открыл глаза и посмотрел на жену.

– Послушай, дорогая, может быть, я забыл о каком-то празднике? Иначе с чего такие траты? Ты же знаешь, что у нас нет таких денег.