Семь посланников - [9]

- Догадайся, что мне плохо.. Приди, приди, приди. Генри напряг мысли, и видимость смешалась в его глазах. Все пошло, поехало, полетело. Он больше не чувствовал холода, не ощущал невыносимой муки, и даже дымное варево грозы, воды и огня больше не тревожило его. Окружавший его мир истаял, исчез, испарился.. Для него больше не существовало того гнетущего разум пространства, и само время заключилось в его руках. Он был там, где и желал очутиться - в мире грез!. Генри стоял посередине пшеничного поля, огромного и необъятного, сливавшегося на горизонте с серебристо-лазурным небосводом. Золотые колосья легонько гнулись под натиском прозрачного ветерка. Шуршание пшеничных колосьев походило на музыку, которая словно подыгрывала песне шаловливого ветра. Где-то вдали летела беззвучная стая белых птиц. Юноша вдохнул полной грудью живительного, чистого воздуха, и его обдало приятным запахом сухой травы. Поднял глаза и, прищурившись, взглянул на яркий диск дневного светила, стоящего в зените. Его мягкий свет нежно ласкал лицо Россы. Он улыбнулся солнцу наивной детской улыбкой и ощутил на сердце неописуемую радость. Голову обвеяло легким, дурманящим рассудок ветерком блаженства. Только здесь, в мире грез, он чувствовал себя властелином своей судьбы.

- Лагилод.. Лагилод. - услышал он мелодичный женский голос. Он оторвал глаза от неба и окинул взглядом поле. Невдалеке стояла молодая особа неземной красоты. Стройная, гибкая, изящная и грациозная, в своем белоснежном легком наряде она походила на добрую фею. Солнечные лучи золотили ее длинные рыжие волосы, увенчанные короной из пшеничных колосьев. Глаза, губы и все ее лицо ласково улыбалось и сияло радостью. Она звала и манила Генри рукой.

- Лагилод.. Лагилод. - повторяла она истинное имя Генри Россы. Он давно знал эту прелестную нимфу пшеничных полей, гор и прекрасных садов.. Именно ее он желал видеть в тяжелые дни своей жизни.

- Алессия! Анута глари. анута глари![17] - подпрыгивая и ликующе крича,

Генри нетерпеливо и воодушевленно побежал навстречу ей. Ветер свистел у него в ушах, а сердце от счастья готово было выпрыгнуть из груди. Только здесь, в мире, рожденном его фантазией, он ощущал себя счастливым и вольным как ветер в поле, как пташка в небе.

Г л а в а 5

СОН ВНУТРИ СНА

Истинное счастье - лишь сон,

от

которого мы пробуждаемся еже

часно для горестей короткой

и

многотрудной жизни.

Р. Хаггард

- Он холоден как лед. еле дышит.. Пытались разбудить, но безуспешно.

Что с ним, доктор Ивор? - с тревогой в голосе спросил седовласый мужчина лет пятидесяти пяти.

- Не буду ничего от вас скрывать, граф Кромарти, но состояние его

тяжелое. Мой детермэил[18] не обнаружил признаков вирусной или инфекционной болезни. Тем не менее зрачки пациента не реагируют на свет, дыхание и пульс трудно обнаружить, да и сильные болевые раздражения не вызывают реакций - все рефлексы отсутствуют. Электрокардиограмма и электроэнцефалограмма регистрируют биотоки сердца и мозга. Исходя из этих показателей, я ставлю диагноз - истерическая летаргия.

- Но как это возможно, доктор Ивор? Ведь он так молод, - взглянув

на неподвижно лежащего на кровати Россу, печально произнес сэр Уолтер Макензи.

- Истерической летаргии очень часто подвергаются молодые люди. Они

более ранимы и часто поддаются сильным эмоциональным напряжениям. При своевременном выявлении болезни она так же излечима, как и все остальные.

- Но что спровоцировало проявление болезни?

- Обычно приступу предшествует нервное потрясение. Больные через

патологический сон отключаются, уходят от неразрешимой для них жизненной ситуации.

- Не пойму, что могло его так потрясти?

- Это может быть все что угодно, самая незначительная трудность, к

примеру, даже смена обстановки, угнетающее одиночество. Граф Кромарти побледнел, услышав эти слова.

- Значит, болезнь проявилась из-за того, что он остался

один?.

- Это всего лишь предположение, - уточнил медик.

- И когда же наступит пробуждение? - печально поинтересовался граф.

- Это невозможно предугадать. Пробуждение бывает таким же внезапным и

неожиданным, как и начало приступа.

- И его никак нельзя разбудить?

- Практически невозможно. Он не реагирует на оклики, прикосновения

и другие внешние раздражители. Даже в наш развитый век медицина бессильна против этого недуга. Единственное, что мы можем только сделать, - поддерживать жизненные функции больного, а когда проснуться, думаю, он решит сам, - доктор Ивор выдержал паузу. - Граф Кромарти, мы знакомы с вами много лет и, полагаю, во мне вы видите не только врача, но и друга.

- Так оно и есть, - задумчиво откликнулся сэр Макензи.

- Позвольте спросить вас, сэр, зачем вам лишние хлопоты?

- Что? - не понял его граф.

- Зачем вы усыновили этого ребенка?

- Потому что он особый, не такой, как все, - уклончиво ответил тот.

- Он мутант, а никакой не особый. Детермэил обнаружил у него

второе, менее активно функционирующее сердце, да и в головном мозге есть какая-то странная патология. С такими нарушениями в организме он долго не проживет. Мой вам дружеский совет, пока не истек срок адаптации, верните его обратно в детский дом.