Семь «почему» российской Гражданской войны - [39]
Разумеется, среди колчаковских офицеров было множество непримиримых, которые не только боролись с красными до конца, но отличились или даже погибли в этой борьбе либо ушли в эмиграцию, но не сдались. К таким офицерам относились И.Г. Акулинин, С.Н. Войцеховский, М.К. Дитерихс, А.И. Дутов, В.О. Каппель, А.В. Колчак, М.В. Ханжин и др. Однако в целом лояльность офицерства на Востоке России в сравнении с белым Югом была существенно ниже. Отражалось это и на потерях офицерского состава. По неполным данным, ударная Западная армия за период весеннего наступления с 6 марта по 26 апреля 1919 г. потеряла 68 офицеров убитыми и 219 – ранеными, контуженными и пропавшими без вести[298]. Для сравнения, на Юге России за Гражданскую войну в наиболее мотивированных корниловских частях погиб 5321 офицер[299].
Особенно ярко неустойчивость командного состава проявлялась в периоды неудач на фронте. На рубеже 1919–1920 гг. достаточно большое количество колчаковских офицеров, оказавшись перед перспективой полного лишений отступления по зимней тайге, сдались красным. Среди тех, кто в тот период перешел на сторону РККА, был и будущий Маршал Советского Союза Л.А. Говоров, прослуживший у белых по мобилизации с сентября 1918 по декабрь 1919 г. в 3-й батарее 8-й Камской стрелковой артиллерийской бригады[300]. Массовой добровольной сдачей представителей командного состава отмечены события под Красноярском в начале января 1920 г. Здесь в плен частям 5-й советской армии добровольно сдалась большая группа офицеров, в том числе немало генералов, что свидетельствовало о деморализации командного состава колчаковских войск. Так, в эшелоне дежурного генерала штаба Восточного фронта сдались в плен 2 генерала, 12 штаб-офицеров, 53 обер-офицера и военных чиновника. С этой же группой прибыли 10 генералов-генштабистов и 15 штаб- и обер-офицеров-генштабистов[301].
В результате отступления в начале 1919 г. наблюдалось массовое дезертирство из рядов Отдельной Оренбургской армии. Тогда целые части расходились по станицам. Так, в 13-м Оренбургском казачьем полку остались 13 офицеров[302]. Состоявший в распоряжении Войскового штаба Оренбургского казачьего войска генерал-майор Л.Н. Доможиров, выступая весной 1919 г. на станичном сходе в станице Кизильской, говорил казакам о бесцельности борьбы с красными[303]. Массовые сдачи происходили и осенью 1919 г. Полковник Ф.А. Богданов, командовавший 2-й отдельной Оренбургской казачьей бригадой, 8 сентября 1919 г. вместе с бригадой в полном составе (более 1500 сабель, в том числе 80 офицеров) и со всем вооружением перешел на сторону красных. В ночь на 22 сентября Богданов и другие перешедшие к красным казачьи офицеры были представлены председателю ВЦИК М.И. Калинину, прибывшему на фронт, причем «Богданов и другие военнопленные горячо благодарили за прием, оказанный советской властью, каялись в своих ошибках, клялись честно служить народу, защищать советскую власть»[304]. В дальнейшем бригада Богданова успешно действовала в составе РККА против поляков, врангелевцев и басмачей[305].
Офицеры участвовали в тяжелейшем отступлении разгромленных белых армий в Туркестане (Голодный поход Отдельной Оренбургской армии, исход Отдельной Уральской армии) и в Сибири (Сибирский Ледяной поход). Эти события сопровождались массовыми сдачами в плен, эпидемиями, гибелью людей от голода и холода.
В апреле 1920 г. в Форте Александровском на берегу Каспийского моря красным сдались 2 генерала, 70 офицеров и более тысячи нижних чинов из состава Отдельной Уральской армии[306].
Положение пленных белых офицеров нередко оказывалось трагическим. Некоторые находились перед выбором между голодной смертью и расстрелом. Так, в июле 1921 г. из Екатеринбургского концентрационного лагеря № 1 бежали шесть пленных белых офицеров. Все они служили на младших офицерских должностях в антибольшевистских формированиях Востока России и понимали, что в случае поимки их ждет расстрел, но тем не менее решили бежать. Причиной побега стал голод (он свирепствовал тогда даже вне мест заключения, а положение арестованных было более тяжелым). Еще 27 мая 1921 г. в Екатеринбургской губернии для борьбы с побегами заключенных была введена круговая порука, по которой за каждого бежавшего расстреливались 5 человек из его группы. В соответствии с этим приказом ГубЧК расстреляла 30 офицеров, которые отбывали наказание вместе с бежавшими. Многие из них о побеге даже не подозревали. Через несколько дней скитавшихся по деревням в поисках пропитания беглецов поймали, все они также были расстреляны[307].
Внутренние противоречия продолжали разъедать офицерство и на заключительном этапе истории Белого движения на Востоке России. Губительным стало наличие на Дальнем Востоке двух антагонистических группировок военных – каппелевцев (основной массы колчаковских войск, пришедших в 1920 г. в Забайкалье после Сибирского Ледяного похода) и семеновцев (войск атамана Г.М. Семенова, находившихся в Забайкалье). Вовлечены в этот затяжной конфликт были и многие офицеры. Поскольку за Семеновым стояли японцы, каппелевцы до некоторых пор не могли успешно противодействовать его сторонникам.
