Семь миров: Импульс - [7]

Марсий кивнул, Карий тоже. Инструктор снял купол и покинул их.

Мягко отсоединившись от поверхности, капсула преодолела притяжение Тулоны и вылетела в космическое пространство.

Согласно координатам, Гириус витал на орбите Юрея, пятой планете от Оникса, сразу за кольцом астероидов, оставленным после взрыва Оилы. При нынешнем положении Тулоны лететь до Гириуса было всего двое тулонских суток, и это радовало.

Марсий и Карий работали слаженно. В полете они давали друг другу передохнуть, а временами много разговаривали.

Карий налегал на ионский, шепча под нос фразы, повторяя слова, стараясь отработать забытое произношение.

— Пытаешься наверстать упущенное? — с улыбкой спросил Марсий.

— Разрази меня комета! Ионский мне давался хуже остальных, — с досадой воскликнул он.

— Помню, — посмеялся Марсий.

— Не так уж это и забавно, помоги лучше! Будем говорить только на ионском всю дорогу, — приказал он.

— Хорошо, — согласился Марсий уже на вражеском языке. А таковым он считал любой из тех, что не был ему родным.

— Твои видения и вчера тебя посещали?

— Да, — сдержанно ответил юноша.

— Что-нибудь новое?

Карий очень любил слушать истории Марсия, пусть даже на полупонятном языке. Он старательно записывал все рассказы в свой магнитный блокнот, с которым никогда не расставался. Это был цилиндр размером с мизинец, с ферромагнитной жидкостью внутри. Он содержал в себе всю их совместную историю, начиная с самого детства. Карий всегда носил его как браслет. Одного прикосновения пальца к центру цилиндра хватало, чтобы дно раздвигалось и наружу выплескивался бесформенный желеобразный сгусток. За одно мгновение сгусток обращался в твердую фольгу в форме идеального зеркального круга. Тулонцы читали и писали по кругу, уводя свои буквы по спирали к центру.

Карий мог набирать слова на нем, мог наговаривать текст голосом, мог запечатлеть происходящее вокруг. Из пластичной материи он способен был даже лепить, словно скульптор, и она все запоминала. Карий делал ежедневные оттиски своей руки, начиная с десяти лет. Стоило лишь запросить день — все этапы взросления были сохранены. Периодически он приставал с этим и к Марсию, шутки ради запоминая и его руки тоже. Он любил фотографировать их, зеркальная поверхность запоминала все, что отражала в себе. Отработав, материя собиралась в каплю и возвращалась в свою нору, как послушное существо.

— Снова этот блокнот, тебе не надоело? — в голосе Марсия послышалось раздражение.

— Да вы сговорились, что ли? Гейла его уже дважды выбрасывала, но я не могу остановиться. Эта вещь со мной с самого детства, — оправдался Карий.

— Вот именно! Такими уже давно никто не пользуется!

— Это сильнее меня, я хочу писать о тебе, о себе и обо всем, что с нами происходит, а сегодня пусть даже на ионском языке.

Марсий долго молчал. Рассказывать о своих видениях было все равно что изливать душу. А изливать душу, в которую и так уже изрядно наплевали, было нелегко. Но Карию он доверял больше, чем кому-либо. Только в его глазах он видел искреннюю заинтересованность и вселяющую надежду искру. Выставив курс заранее, чтобы не отвлекаться, поймав волну собственного настроения, он приступил к рассказу:

— Я уже говорил тебе, что-то происходит в мире моих видений последнее время, они словно эволюционируют. Вместо абстракций и цветовых пятен я стал видеть вполне конкретные очертания. Образы по-прежнему всплывают передо мной внезапно. Ярче всего видны высокие зеленые существа. Я слышу их шелест, чувствую благоухание. Много зелени вокруг. Я иду по её ковру босыми ногами, и она щекочет мне стопы. Устремляя взор высь, я вижу огромное открытое пространство голубого свечения, с вкраплением несимметричных белых пятен на нем. Пятна движутся над головой, меняя форму в самой причудливой манере. Все это вызывает ощущение чистоты и экзотики. Становится легко дышать. Я слышу голоса людей, их смех, непонятную речь. Вчера я заметил там мальчика. Он заблудился среди зеленых существ. Я видел его настолько отчетливо, что мог бы узнать, если бы встретил в реальной жизни, но он не заметил меня. После я видел их ночное небо, чистое и глубокое. Их звезды совсем другие, иные созвездия и оттенки. Мои видения всегда заканчиваются видом этого черного неба, такого манящего и таинственного.

Марсий закончил свою историю и отвел взор к иллюминатору.

Карий старательно все записал, выключил блокнот и повесил его себе на запястье.

— Немного ты рассказал мне сегодня, — с легким разочарованием произнес он.

Он попытался представить описанную другом картину в своем сознании, но как он ни старался, слишком диковинным был нарисованный мир, и воображения Кария не хватало, чтобы увидеть то, что в действительности видел Марсий.

— Жаль, что ты не рисуешь, — произнес он. — Иначе ты бы смог изобразить увиденное.

— Жаль, — согласился Марсий.

Глядя в тоскливые глаза юноши, друг спросил:

— Ты и правда веришь, что этот мир существует?

— Он существует. Я точно знаю. Где-то далеко за пределами Семи миров он есть. Я его чувствую! — без тени сомнения ответил Марсий.

В капсуле повисла тишина. Марсий задумался и залюбовался видом, открывающимся перед ним.