Семь лет за колючей проволокой - [114]

Вот тогда писателю поверят, до конца поверят в описанную им жизнь. А вот какова она — это уже другой вопрос. Вызовет ли она на борьбу, повлечёт ли она к себе или оттолкнёт от себя — это зависит уже только от талантливости самого писателя…

Май, 1987 год.

Надеюсь, вы не думаете, что я забыл, кто был главным зачинщиком издевательств надо мною со стороны администрации колонии? Не забыл и искал достойную возможность отомстить полковнику Степанцову, отобравшему у меня костыль, когда я не мог без него передвигаться…

Недаром в народе существуют такие поговорки: «Как аукнется, так и откликнется!» и «Не плюй в колодец: ещё пригодится водицы напиться!», но мне более нравится эта: «Закон бумеранга НИКТО не отменял!»

Однажды мне на глаза попалась расписка, присланная на фабрику из мебельного магазина, куда были отгружены шифоньеры и двухтумбовые столы, изготовленные у нас: «Получено столько-то единиц шифоньеров и столько-то единиц двухтумбовых столов», — а внизу стоит подпись: «М. Степанцова».

Неужели, думаю, обыкновенное совпадение, мало ли Степанцовых на свете? Осторожно пробиваю у вольнонаёмных мастеров. И вдруг узнаю: да, Маргарита Степанцова, директор Орского мебельного магазина, является женой нашего Начальника колонии.

Стоп! Что же это получается, муж стоит во главе производства «продукта», а жена этот «продукт» реализует в торговле? И никаких тебе посредников! Ну и дела! Нет ли здесь чего-то такого, что может быть интересным для меня? Как вы догадываетесь, «интересным» для меня мог стать любой компромат на Степанцова. И я стал вовсю «рыть носом», изо всех сил стараясь отыскать что-нибудь нелегальное, незаконное. И как говорится: «На ловца и зверь бежит!» Вскоре мне на глаза попался весьма любопытный документ, сделанный в двух экземплярах, и в этом не было ничего экстраординарного — копии делались довольно часто.

Сначала я не обратил на эти бумажонки никакого внимания, но когда они мне попались на глаза во второй раз и я вгляделся более внимательно, то заметил, что они одинаковы во всём, кроме одного параметра: количества единиц изделий, полученных тем самым магазином, где директором была жена Степанцова! По одному документу — одно количество, по другому — на треть меньше! Дата и время отгрузки одни и те же.

Неужели описка или халатность? Предположил, что оба документа подлинные…

Похоже, в моих руках настоящая бомба для Степанцова!!!

Проверил документы склада готовой продукции — полное совпадение с первым документом! Для чего же выдан второй? Стал копаться во всех отчётных документах, пытаясь отыскать несовпадения. Перелопатил гору папок с документами, и мой труд не оказался напрасным. Я не только отыскал ещё множество несовпадений в количестве отгружаемой с нашего склада готовой продукции и полученных в магазине товарных единиц нашей фабрики, но и постепенно разобрался в механизме преступной деятельности. При помощи которого «дружная» семейка Степанцова в полном смысле слова грабила и государство, и осуждённых, работающих на нашей мебельной фабрике.

Всё просто до гениальности!.. Допустим, склад готовой продукции фабрики отгружает в адрес магазина Степанцовой сто единиц продукции, и та составляет первый документ, в котором фигурирует сто единиц, потом, возможно, вечером в постели она вручает мужу точно такой же документ, но в нём фигурирует уже не сто единиц продукции, а, допустим, семьдесят. Но что делать с тридцатью? Ведь любая проверка обнаружит это несоответствие. Вот тут-то и предпринимается гениальный ход! К приёмочному документу, где числится семьдесят единиц, прилагается акт, в котором и фигурируют те самые недостающие тридцать единиц с якобы обнаруженным браком. И они якобы возвращаются на фабрику для устранения брака.

Вполне возможно, что если бы в обязанности диспетчера не входил контроль качества продукции, который я лично проводил, то я бы ничего и не заметил. А так…

Оставалось только выяснить, каким образом появлялись документы о возвращении бракованных изделий. Оказалось, совсем просто. При въезде в зону мебельного фургона с якобы браком никто из пропускающих офицеров даже и не думал проверять количество: написано в документе — тридцать шифоньеров, значит, тридцать! И им было всё равно, что везут в зону, доски или готовые столы.

Чтобы не утомлять Читателя излишними подробностями, замечу: я припрятал эти два важных документа и в тот же день навестил своего учителя, Анатолия Полякова. К счастью, в библиотеке никого не было, и мы могли поговорить без помех.

Показал ему оба документа и молча взглянул в его глаза:

— Я был уверен, что ты найдёшь эти документы, — не скрывая улыбки, проговорил Поляков.

— Значит, ты обо всём знаешь? — спросил я.

— Конечно же знаю, потому и решил оставить эту работу. Надоело пахать «на дядю»!

— А Степанцов догадывается, что ты в курсе их с женой махинаций?

— А ты как думаешь?

— Думаю, да!

— Я тебе ничего не говорил, — усмехнулся Поляков.

— Теперь понимаю, почему тебе удалось перетащить меня с тех дурацких ящиков в свои помощники и без особых проблем получить место заведующего библиотекой! — воскликнул я.