Семь лет молчания - [48]

– Если ты помнишь, я не из полиции, а частное лицо. Мне кажется, что ты действительно не имеешь ко всему этому отношения. Так помоги мне поймать того, кто на самом деле к этому причастен. Как думаешь, Филипп может быть способен на такое?

– Да, он может быть способен на все.

– В смысле?

– В прямом. Его в свое время подозревали в смерти матери. Это было лет семь назад. Филипп был последний, с кем ее видели живой. После их встречи она бесследно исчезла. Но потом вроде с него сняли обвинение. Дядя замял дело.

– Насколько я знаю, ее тело все-таки нашли? – задумалась я.

– Да, но дело вроде как осталось нераскрытым. Я подробностей не знаю. В моей семье эта тема табу.

– А ведь Филипп не производит впечатление убийцы.

– Ты с ним разве знакома?

– Судьба свела меня с ним, когда он пытался заморочить голову моей лучшей подруге. Мы даже сидели с ним за одним столом.

– Какой, оказывается, маленький наш город, – ухмыльнулся Матвей. – Но только не выдавай меня. Я тебе ничего не говорил. Попробуйте накопать на него что-нибудь. Уверен, что рыльце в пушку у него точно имеется. Мне он всегда не нравился. Как только появился в нашей семье, сразу невзлюбил его. Игрушки мои ломал и кошек мучил.

Кирьянов зашел в кабинет с невысоким лысоватым мужчиной средних лет в дорогом костюме. В руках у незнакомца был черный кожаный портфель. Он педантично поставил его на единственный оставшийся свободным стул.

– Матвей Кириллович, больше ни слова не говорите без моего ведома, – приказным тоном обратился к нему адвокат.

– Вы предъявляете ему обвинение? – обратился он к Кирьянову.

– Пока нет.

– Тогда допрос окончен. Всего хорошего. Матвей, прошу на выход.

Мы смотрели в спины стремительно удаляющихся мужчин. Как только они вышли из кабинета и закрыли за собой дверь, Кирьянов от злости швырнул телефон на стол.

– Черт побери, нужны доказательства, чтобы его привлечь, – засуетился он.

– Вов, а ты не думал, что он действительно ни при чем?

– Ты защищаешь своего дружка?

– Во-первых, он мне не дружок. А во‐вторых, мы же должны проверить со всех сторон. Матвей говорит, что Филипп может быть причастен ко всему происходящему. Его уже подозревали однажды в смерти матери. Но потом дело замяли.

– Я поручу своим ребятам пробить всю информацию о нем. И вызову-ка его и этого главврача на беседу. А пока неплохо было бы попить кофе и чем-нибудь позавтракать. Я дома не был двое суток.

– Мне тоже лучше сейчас поехать домой, а потом в больницу. Надо поговорить с родителями Лизы и узнать, как дела у девушек.

– Отправлю с тобой Семенова. Для защиты.

– Это лишнее. Я смогу за себя постоять. К тому же не думаю, что они сейчас меня тронут. И не забывай, что у меня есть мой пистолет.

Кирьянов не стал со мной спорить. А я не стала его больше задерживать. По приезде домой я первым делом прыгнула в душ. Очень хотелось смыть с себя всю грязь. В носу стоял стойкий запах подвальной сырости. Волосы были похожи на солому, на ноги было страшно смотреть. Неизвестно, сколько я пробежала по лесу в одних носках. Но мои ступни горели и были расцарапаны до крови. Только оказавшись в ванной, я прочувствовала всю боль от этих ран.

Сварив себе кофе, я села в любимое кресло и с наслаждением опустошила чашку. И почему-то вспомнился чай, которым меня напоила бабушка Алевтина. Я дала себе слово, что, как только завершу дело, обязательно ее навещу. Во-первых, нужно было отдать ей одежду, а во‐вторых, хотелось напроситься на чай. И уже даже решила, какой тортик я куплю к столу.

От усталости и сонливости очень хотелось зарыться под одеяло и пролежать так минимум неделю. Но мне необходимо было быть в больнице. Я пообещала Инне, что приеду, как только освобожусь.

В коридоре терапевтического отделения тарасовской больницы было немноголюдно. Вдалеке на скамейке у окна я увидела два силуэта – мужчины и женщины. Она сидела, прислонившись к нему. А он гладил ее руку.

– Здравствуйте, – подошла я к ним.

– Танечка! Наконец-то хоть вы пришли. Нам никто ничего не говорит. Мы сидим тут в полном неведении.

– Отсутствие новостей – это тоже неплохо. Если бы было что-то плохое, врачи уже бы сообщили, – попыталась успокоить я их. – Попробую что-то узнать.

Молоденькая девушка с большими карими глазами сидела на посту медсестры и перебирала назначения.

– Здравствуйте, мне нужно узнать состояние поступивших к вам вчера Фроловой и Игнатьевой.

– А вы им кто?

– Я частный детектив, а вот там сидят родители одной из девушек.

– Мы же им сказали, что состояние стабильно тяжелое. За их жизнь борются.

– Тогда кто их врач? Хотелось бы поговорить с ним.

– Я их врач, – за спиной раздался знакомый мужской бас. – Что хотела узнать, Татьяна Иванова?

Я резко обернулась. Это был Витя Переверзев. Мой давний хороший знакомый. Года три назад он здорово помог мне в одном расследовании, связанном с махинациями в больнице. После этого мы даже с ним встречались пару месяцев, но решили, что не готовы для серьезных отношений. Мы оба были помешаны на работе.

С тех пор он совсем не изменился. Все та же улыбка и те же добрые глаза. Только, судя по бейджику на его халате, он хорошо взлетел по карьерной лестнице.