Семь фантастических историй - [40]
И все же, — прибавила она, помолчав, и лицо ее вдруг изменилось, а в голосе уже звучала усмешка, — так этому слону и надо. Африканские слоны у себя на родине ужасные тираны. От них спасу нет другим животным.
И что же сталось со слоном султана? — спросила Афина.
Он умер, умер, — сказала старуха и облизнулась.
В клетке? — спросила Афина.
Да, в клетке, — отвечала канониса.
Афина положила на стол сомкнутые руки, в точности повторив жест старого графа после того, как он прочитал письмо канонисы. Она озиралась. Яркий румянец медленно сползал с ее щек. Ужин кончился, и были почти осушены рюмки с портвейном.
Я думаю, — сказала Афина, — что с вашего разрешения, сударыня тетушка, я, пожалуй, пойду спать. Я устала.
Это что еще такое? — сказала канониса. — Не лишишь же ты нас так рано своего приятного общества, золотце мое. Я-то, старуха, уж собралась было уйти, а вы, друзья детства, могли вы еще с полчасика поболтать. Да ты и обещала Борису, милому мальчику.
Но это и утром успеется, — сказала Афина. — Сегодня я выпила слишком много вашего прекрасного вина. Сами видите, у меня даже руки трясутся.
Канониса оглядела девушку. Видно, сама поняла, подумал Борис, что не следовало говорить о клетках, это была ее единственная оплошность за сегодняшний вечер.
Афина посмотрела на Бориса, и он понял, что добился кой-какого успеха: ей не хотелось с ним расставаться, в точности как отцу ее не хотелось его отсылать из Хопбаллехуза. Так или иначе, она понимала, что покидает поле боя с поспешностью, и была недовольна собой, но при данных обстоятельствах, считала отступление единственно верным маневром. На прощание она посмотрела ему в глаза, и взгляд этот был для Бориса как перед фрунтом полученная награда. Награда была не высшая, но на высшую и не мог он рассчитывать в этом походе. Девушка очень мило пожелала канонисе спокойной ночи, присела в реверансе и удалилась.
Канониса в смятении побернулась к племяннику.
Не отпускай ее, — сказала она. — Беги за нею. Догони. Не теряй времени.
Лучше мы ее оставим в покое, — сказал Борис. — Она же правду сказала. Я ей не нужен.
Из-за двойного бунта овоих молодых людей, за счастье которых она воролась, канониса, кажется, потеряла дар речи, во всяком случае, веру в дар убеждения. Они с Борисом оставались в комнате один на один еще минут пять, и, когда потом он их вспоминал, ему казалось, что объяснение происходило исключительно с помощью пантомимы.
Канониса, застыв на месте, смотрела на племянника, и он не знал, что будет в следующую секунду — задушит она его или поцелует. Она не сделала ни того, ни другого. Она смотрела ему в лицо. Порывшись в кармане, она извлекла оттуда письмо, полученное поутру, и протянула ему.
Письмо это явилось последним смертельным ударом, обрушившимся на юную голову. Писала подруга канонисы, первая фрейлина вдовствующей королевы. С глубоким прискорбием сообщала она его тетушке последние столичные новости. Его имя трепали, придворный капеллан на него ополчился как на особенно злостного развратителя юношества, в связи с крупным делом, волновавшим умы. Ясно было, что он стоит на краю бездны и вот-вот свалится в нее и исчезнет, если только ему не удастся устроить этот брак.
Мгновение он стоял молча, и лицо его исказилось мукой. Все существо его противилось тому, чтоб от блистательно сыгранной роли, от элегически-влюбленного настроения его тыкали в ненавистную, мерзкую и реальную прозу. Когда он поднял взгляд от письма, возвращая его тетушке, оказалось, что она стоит рядом. Приподняв правую руку, прижимая к талии локоток, она показывала на дверь.
— Тетя Катинка, — сказал Борис. — Вы не знаете, я боюсь, что есть пределы тому, что мужчина способен превозмочь силой воли.
Старая дама пристально смотрела на него. Она протянула сухую изящную ручку и его коснулась. Лицо ее дрогнуло в косой гримаске. Потом она отвернулась, прошла в глубь столовой и воротилась со штофом и маленьким стаканом. С великой осторожностью она наполнила стакан, подала ему и несколько раз кивнула. В совершенном отчаянии он осушил стакан.
В нем была жидкость цвета старого темного янтаря. Вкус был едок и горек. Едок и горек был взгляд старых темно-янтарных глаз, в который уперся его взгляд над краем стакана. Покуда он пил, она стояла и улыбалась. Потом она заговорила. Борис странным образом запомнил эти слова, смысла которых не понимал.
— Помогите же ему, добрый Фару! — сказала она.
Он вышел, и несколько мгновений спустя она очень тихо притворила за ним дверь.
Ну, теперь самое время удариться в слезы и тронуть сердце гордой красавицы, думал Борис. Он вспомнил легенду о страшной банде паломников-палачей, которые, рассказывают, вродили по святым местам средневековой Европы. Они за собой таскали все орудия своего ремесла: тиски, бичи, щипцы, колеса, дыбы, и вот эти-то люди умели, рассказывают, лить слезы, когда им вздумается.
Да, решил сам с собой молодой человек, но мне не доводилось вешать, колесовать и четвертовать достаточно народу для этого. Кой-кого доводилось, конечно, как всем нам доводится. Но я всего-навсего начинающий палач, палач-подмастерье, и лить слезы, когда вздумается, покамест не научился.
От издателя:Карен Бликсен, датская баронесса, — одна из самых оригинальных писательниц XX века. Ее творчество уникально, поскольку сочетает в себе элементы самых разных жанров — от триллера до путевых заметок, от философской прозы до лирической комедии. «Из Африки» — главная ее книга, которая неоднократно выдвигалась на Нобелевскую премию; по ней Сидни Поллак снял одноименный фильм (Мерил Стрип, Роберт Редфорд, Клаус Мария Брандауэр), получивший «Оскара» в пяти номинациях.Этот роман — воспоминание о долгих годах, прожитых Бликсен в Африке, о приключениях, опасностях и, конечно же, людях, влюбленных, как и она сама, в этот странный, неповторимый, чарующий континент.
Роман известной датской писательницы стал бестселлером почти через полвека после его написания. По нему снята драматическая киноэпопея Сиднея Поллака с участием лучших актеров Голливуда (1985 г.), получившая семь Оскаров. Необычайная способность глубоко проникать в суть всего, что происходит, истинное милосердие и любовь к миру — отличительные черты этого романа о жизни на плантации кофейных деревьев в Кении, о смерти и любви.Перевод М. Ковалевой.Изд. «Лимбус Пресс», Санкт-Петербург, 1997.
Если рассказчик верен своей истории, в конце, когда прозвучало последнее слово, молчание будет красноречиво. В горах Португалии есть старинный монастырь сестёр-кармелиток, где издавна ткали простыни для первой брачной ночи принцесс королевского дома. Одну из галерей монастыря украшает длинный ряд золочёных рам: под каждой — табличка с именем, а в раме — вырезанный из простыни квадрат белоснежной льняной ткани со следами, гласящими о непорочности царственной невесты. И есть среди этих полотен одно, перед которым посетители подолгу стоят в молчаливом созерцании…
«Жемчужина» — рассказ о том, как природа придает человеку, в данном случае женщине, силу и смелость, внушает уверенность в своих силах, в правоте поступков, порой кажущихся невозможными. Енсина, героиня новеллы, встречается в горах Норвегии с Генриком Ибсеном. Беседы с ним, а также встречи с простыми тружениками пробуждают в ней мысль о необходимости свободы для женщины, о независимости в браке. У нее рассыпается жемчужное ожерелье — подарок мужа, и она отдает его на починку местному сапожнику, опасаясь в душе, что жемчужины могут пропасть.
Бежавшая в глухой норвежский городок от событий Парижской коммуны француженка Бабетта четырнадцать лет безропотно готовит дочерям пастора пивную похлебку из черного хлеба и размоченную в кипятке вяленую треску, как вдруг, выиграв большую сумму в лотерею, устраивает для пуританской деревенщины блистательный парижский обед…
В сборник включен ряд новелл датских писателей, отражающих всю полноту и своеобразность литературы современной Дании (современной, по отношению к году издания).
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.