Семь демонов - [10]

— Рон, я приму это предложение.

— А как же Нэнси?

Марк нервно крутил в руках стакан. Он знал, это означало бы потерять ее.

— Не знаю. Надеюсь, что она поймет. Рон, эта гробница существует, и она принадлежит мне.

Рон откинулся на спинку дивана и испытующе посмотрел на друга. Таким решительным и жаждущим славы он не видел Марка с тех пор, как тот в последний раз работал на раскопках. И так как Рон знал, что чувствовал его друг в этот момент — возбуждение от перспективы совершить сенсационное открытие, — волнение Марка частично передалось и ему.

Они смотрели друг на друга через наполненную табачным дымом комнату, и каждый думал о своем.

Марк и Рон оба родились в те бурные шестидесятые, ознаменовавшиеся небывалым взлетом рождаемости. Подростками они сидели в переполненных классах и стали свидетелями университетского бума. После школы они вместе с такими же, как они, молодыми людьми наводнили университетские аудитории и, сдав последние экзамены, занялись поиском работы на уже переполненном рынке труда. Как свежеиспеченные египтологи, они едва ли могли получить место. Так как раскопки в то время не проводились и находки для анализа отсутствовали, им оставалось выбирать между профессией преподавателя и работником музея — а на каждое свободное место претендовало десять квалифицированных египтологов. Многим пришлось сменить профессию, чтобы получить работу; так, один из их общих друзей, окончив учебу, открыл автомастерскую и зарабатывал как владелец крупного предприятия гораздо больше, чем Марк или Рон.

Марку еще повезло. Ему посчастливилось принять участие в немногочисленных раскопках, которые еще велись после строительства Асуанской плотины; он написал несколько популярных книг и поэтому получил место преподавателя в Лос-Анджелесском университете. Рон же, напротив, был вынужден оставить свою профессию из-за нехватки средств к существованию. Чтобы платить за свой сарай в калифорнийской Венеции, ему пришлось опубликовать под тремя женскими псевдонимами рассказы ужасов. Гонорара хватило на то, чтобы покрыть текущие расходы и осуществить заветную мечту: оборудовать фотолабораторию и купить яхту. И все же он неизменно остался верен своей специальности и время от времени издавал свои научные статьи, которые всегда вызывали большой интерес в среде археологов. Три его работы: «Гомосексуализм в Древнем Египте», «Господство женского начала в Древнем Египте — распространенное заблуждение» и «Бес: фаллический Бог», которые он написал для журнала «Ближний Восток», были включены в новый учебник по антропологии, которым пользовались студенты по всей стране.

Его специализация была — мумии. Своей диссертацией о «Применении рентгеновских снимков при определении родственных связей фараонов Новой Империи» и многочисленными опубликованными работами он завоевал себе некоторую славу в этой области. Год назад он в составе группы врачей по приглашению Веслианского университета ассистировал при разпеленании и анализе мумии из двадцатой династии, которая была передана в дар местному Музею естествознания.

Сначала Марк и Рон были непримиримыми противниками. Они познакомились восемь лет назад на семинаре в Бостоне, куда оба были приглашены выступать с докладами. Марк в своем выступлении отстаивал теорию всеобщего господства Эхнатона и Аменхотепа Третьего, в то время как Рон пытался опровергнуть ее. Они начали спор на эту тему еще во время торжественного обеда, затем перенесли его в конференц-зал, продолжили за коктейлем на ужине, после чего до поздней ночи проспорили в баре. На следующее утро они уже не сторонились друг друга и всю оставшуюся неделю каждый занимался внимательным изучением точки зрения противника, не сильно беспокоясь при этом о дальнейшем ходе семинара. Именно эти различия связали их друг с другом. Каждый из них был асом в своей области, что в конце концов им и пришлось признать. Марк обладал хорошей интуицией, он знал, где нужно копать, еще прежде чем брал в руки лопату. Рон, напротив, отличался исключительным абстрактным мышлением. Он мог угадать историю, стоящую за находкой. По одному иероглифу, кусочку ткани или локону волос он мог восстановить всю картину событий, свидетелем которых стал этот предмет. Рон ненавидел грязь, а Марк был не слишком силен в анализе. Но вместе они были непобедимы.

— Рон, — начал Марк тихо, — я хочу, чтобы ты поехал со мной.

Его друг улыбнулся и медленно покачал головой:

— Зачем?

— Во-первых, нам будет нужен фотограф. Во-вторых, если мы найдем мумию, ты единственный настоящий специалист в этой области.

— Все так, Марк, но… — Рон встал. — Я должен вовремя сдать в редакцию мою статью об Эхнатоне.

— Это — отговорка, и ты сам это прекрасно знаешь. Тебе предоставляется уникальная возможность, прикоснуться к мумии человека, о котором ты пишешь. Ты сможешь сам выяснить, был ли Эхнатон бесполым. Черт побери, Рон, это же твой шанс, — Марк стукнул кулаком по колену, — написать книгу, которая попадет в список бестселлеров нью-йоркской «Таймс». А тебя при этом волнует лишь срок сдачи статьи в какой-то там журнал с тиражом в двести экземпляров.