Семь даосских мастеров. Древняя традиция бессмертных - [28]

Тем же вечером большинство учеников уложили свои пожитки, чтобы отправиться по домам. Многие из них соскучились по дому, и им не терпелось увидеть своих родителей, жен и детей. К заходу солнца дом почти опустел. А Ма Даньян тем временем готовил вещи в дорогу для Учителя и четверых учеников, сопровождавших его: даосские одежды и немного еды. И уже в темноте Ван Чунъян с учениками, одетые странствующими монахами, покинули дом семьи Ма. Ма Даньян пошел их проводить и сердечно простился с ними на окраине города. Возвращаясь домой, он увидел Цю Чанчуня.

— А ты куда собрался? — спросил Ма Даньян.

— Иду за Учителем, — как ни в чем не бывало отвечал Цю Чанчунь.

— Да что же это такое! — воскликнул Ма Даньян. — Разве ты не понял, что Учитель решил уйти, потому что не мог больше выносить твое несносное поведение? Я не думаю, что он будет счастлив, если ты пойдешь за ним.

— Нет, — ответил Цю Чанчунь с улыбкой, — Учитель совсем не зол на меня, я-то знаю. Он бранился, потому что хотел, чтобы я лучше учился. И если я не пойду за ним, это будет просто неблагодарностью.

— Но ты не можешь идти вот так, — сказал со вздохом Ма Даньян, видя, что спорить бесполезно, — тебе нужна даосская одежда. Вы должны быть одеты одинаково, иначе могут быть неприятности… Ладно, пойдем назад в дом, я найду тебе что-нибудь подходящее.

Цю Чанчунь тепло поблагодарил Ма Даньяна, и братья по Дао вместе пошли обратно. Вскоре, облаченный в одежды странствующего даосского монаха, Цю Чанчунь уже спешил по дороге, ведущей на юг, и довольно скоро увидел вдалеке Ван Чунъяна и остальных.

Глава 14

Уже вечерело, когда Цю Чанчунь нагнал Ван Чунъяна и остальных учеников — они шли весь день, не останавливаясь даже чтобы перекусить, и теперь приближались к какой-то деревне. Цю Чанчунь подумал, что было бы неплохо раздобыть какой-нибудь еды для Учителя. Он не знал, как именно просят милостыню, но решил попробовать. Он неуверенно постучал в дверь первого попавшегося дома. Залаяли собаки, и дверь открыл какой-то крестьянин. Увидев монашеские одежды Цю Чанчуня, он без лишних слов понял, в чем дело, и исчез в глубине дома. А вскоре вернулся с миской риса. Постучавшись еще в несколько домов, Цю Чанчунь вскоре насобирал достаточно еды. Он поспешил следом за своими товарищами и нашел их сидящими под раскидистым деревом у дороги. В этот момент Ван Чунъян говорил Лю Чаншэну и Хао Тайгу:

— Уже вечер, и весь день мы были в пути. Надо бы купить какой-нибудь еды… У вас есть деньги?

— Учитель, — смущенно ответил Лю Чаншэн, — мы собирались в такой спешке, что, честно говоря, забыли запастись деньгами для путешествия.

— Ну что ж, раз нет денег, — улыбнулся Ван Чунъян, — то придется просить милостыню. Идите, а я подожду вас здесь.

Когда Ван Чунъян остался один, Цю Чанчунь осмелился подойти к нему и предложил риса и овощей, которые по доброте сердечной подали ему в деревне. Ван Чунъян гневно взглянул на Цю Чанчуня и сказал:

— Как ты мне надоел! Убирайся прочь со своей едой!

Но Цю Чанчунь с умоляющим видом продолжал протягивать миску с едой Учителю. Тогда Ван Чунъян со вздохом поднялся и отошел в сторону.

Вскоре вернулись четверо учеников. Каждый умудрился добыть немного риса и кукурузы. Лю Чаншэн отдал свою порцию Ван Чунъяну. Тот съел несколько пригоршней и вернул миску ученику Когда ученики съели свой скудный ужин, все двинулись дальше. Поздно ночью они пришли в заброшенную пагоду. Ученики расчистили место в углу и положили там подстилку Учителя. Ван Чунъян сел на нее и всю ночь медитировал, пока остальные спали. На следующий день все поднялись рано и продолжили свой путь.

Все это время Цю Чанчунь шел за ними в некотором отдалении. Неподалеку от другой деревни его окликнул крестьянин, трудившийся на рисовом поле:

— Эй, молодой мастер! Оставайся на ночлег в моем доме. Для меня и моей семьи будет большая честь поужинать с даосским монахом.

— Спасибо, добрый человек! — ответил Цю Чанчунь. — Но мой Учитель и старшие братья несколько обогнали меня, и я знаю, что они еще не ужинали. Как я могу есть, в то время как они голодны?

— О, ну это не беда! Поужинай с нами, а моя жена даст тебе с собой еды для твоего Учителя и братьев.

По достоинству оценив предложение доброго крестьянина, Цю Чанчунь сытно поел в его доме и, прощаясь, захватил с собой пять порций риса с овощами для Ван Чунъяна и остальных.

Вскоре Цю Чанчунь снова нагнал всю компанию. Ван Чунъян только что велел ученикам идти просить еды в близлежащих домах. Подойдя к нему, Цю Чанчунь уважительно предложил Учителю отведать риса и овощей, приготовленных щедрым крестьянином. Ван Чунъян мельком взглянул на свертки с едой и сказал:

— Все это ты взял в одном доме. Я не стану есть этого. Разве ты не знаешь, как следует просить милостыню? Еда должна быть из нескольких домов, а не из одного. — И Ван Чунъян снова отвернулся и отошел прочь.

Цю Чанчунь не знал, что ему делать. Учитель не желал есть то, что он добывал для него. Но возвратить еду назад значило обидеть семью доброго крестьянина. Д$ и возвращаться было далеко, а Цю Чанчунь не был уверен в том, что затем сможет снова нагнать остальных. Так он и стоял, дрожащий и потерянный, когда увидел, что возвращаются его старшие братья. В этот раз удача к ним была не особенно благосклонна, и поэтому, увидев Цю Чанчуня с большими свертками еды, они немало обрадовались. Миски быстро опустели, и под покровом ночи вся компания опять двинулась в путь.