Семь братьев для Белоснежки - [16]

— Сыграй еще что-нибудь, — попросила она в приступе внезапно вспыхнувшей сестринской любви к этому мальчишке; Алене даже подумалось, что иметь милого младшего брата вовсе и не плохо.

— Хорошо, — послушно сказал Митя.

Его пальцы снова коснулись клавиш и затанцевали. Музыка резко распахнула двери и заструилась повсюду. Сначала сдержанно, а следом — все больше и больше заполняя собой окружающее пространство.

— А это что?

— Тоже Шуман, — ответил Митя. — Соната соль минор.

Алена действительно плохо разбиралась в музыке, тем более в классической, но даже такая невежда, как она, не могла не понимать, насколько хорошо играет Митя. Он не был мальчиком, который, проучившись в музыкальной школе без году неделя, хвастовства ради играет соседским ребятам «Кошачий вальс». Когда Алена следила за его руками, порхающими над клавишами, ей казалось, что музыку создает не инструмент — что звуки слетают с пальцев пианиста.

Она уже хотела спросить, во сколько лет Митя начал играть на фортепиано, но не успела — где-то в доме раздался собачий лай. Девушка в первый момент удивленно застыла, а спустя несколько секунд поняла: пес не лаял, он подвывал — подпевал по-собачьи.

— Это Шумка, — ответил на ее недоумение Митя. — Каждый раз, когда он слышит эту сонату Шумана, он начинает завывать. Почему-то она ему больше всего нравится.

«Пес по кличке Шумка имеет слабость к Шуману? — весело подумалось ей. — Вообще не удивляюсь».

Опустив руки на колени, Митя несколько секунд смотрел на Алену. Потом спросил:

— Значит, ты теперь моя сестра?

Алена никак не могла прочесть мысли этого ребенка. Выражение его лица и взгляд были безмятежными как чистейшая родниковая вода. Будто обычные человеческие эмоции были ему просто чужды. Он злился? Был рад? Насторожен? Или взволнован? Ни на один вопрос нет ответа. И в то же время Алена ни за что не назвала бы этого мальчишку равнодушным, потому что не может быть равнодушным тот, кто умеет извлекать из музыкального инструмента такие разные и сильные эмоции.

— Сестра, — подтвердила Алена. — Ты против?

— Нет, — просто ответил Митя. — Я не против, чтоб ты была моей сестрой.

Алена вдруг почувствовала, что улыбается.

«Чему я радуюсь? — мысленно недоумевала она. — Я тут задерживаться не собираюсь. Добьюсь, чтобы папа прозрел, и мы с ним вернемся домой. Просто этот ребенок слишком милый…».

— Слушай, а где здесь столовая? — спросила Алена. — Все, наверное, уже там?

Митя покачал головой.

— До завтрака еще полчаса. Но если хочешь, я могу отвести сейчас.

Алена живо подняла руки, выставив их вперед ладонями.

— Нет-нет, не надо. Если еще рано, я тогда прогуляюсь. С Шумкой, например, познакомлюсь. Не знала, что у вас есть собака.

Митя кивнул.

— Собака и много кошек, — сказал он. — Кошки пришли сами, а Шумку Влад принес еще щенком. Он животных любит. Даже на ветеринара учится.

— Правда? — изобразила удивление Алена. — Это здорово. Тогда пойду познакомлюсь с Шумкой. Он ведь на улице?

Митя кивнул.

— Угу. Наверное, за домом.

Махнув рукой Мите, Алена вышла из музыкальной комнаты. Не то чтобы ей позарез приспичило познакомиться с собакой — скорее, Алену немного напугало то, что ей действительно понравился младший сын Альмы. У нее не было ни братьев, ни сестер, и она никогда не задумывалась, каково это — иметь младшего брата. Умиляться особенностям его характера, испытывать гордость, что он талантливый, умный и прочее, прочее. На секунду ей показалось, что это было бы даже неплохо. Вот поэтому и захотелось ретироваться. Дружить с детьми Альмы не входило в ее планы.

Алена вышла из дома. Спустилась по ступеням с веранды. Огляделась. В пределах видимости — никого. Подняла голову вверх — вдруг кто в окно выглядывает, или на веранде второго этаже стоит, — но снова никого не увидела. Обитатели этого дома словно прятались.

Алена обошла дом с левого крыла. По дороге она встретила трех кошек: одну черно-белую и двух рыжих. Черно-белая бегала за большой желтой бабочкой, порхающей над газоном, а рыжие, сидя в сторонке, в две пары глаз следили за Аленой, поворачивая головы, когда она проходила мимо. В этом доме и впрямь было много кошек — в точности как сказал Митя. Алена с утра видела уже четырех.

Участок за домом был похож на миниатюрный парк: выложенные плиткой дорожки, редко посаженные, но довольно высокие деревья, скамейки. Здесь даже была беседка — небольшая, но уютная. На одной из дорожек Алена увидела Влада. Он играл со средних размеров собакой — рыжеватой и короткошерстой, кончики ее ушей были опущены вниз, конвертиками. Влад бросал ей палку, собака радостно неслась за ней, а, догнав, хватала ее зубами и приносила хозяину.

«Похожа на дворняжку», — подумала Алена.

Ей почему-то казалось, что хозяева такого дома, похожего на дворец, могут завести только собаку редкой породы и обязательно с завидной родословной. А тут вдруг… обычная дворняжка, которую, вероятно, подобрали прямо с улицы.

Наверное, Влад услышал ее шаги — хотя Алена была в босоножках без каблуков, и ей казалось, что ступает она тихо, — потому что он вдруг обернулся и, завидев ее, улыбнулся.

— Доброе утро, — поприветствовал Алену Влад. — Как спалось на новом месте?