Семь баллов по Бофорту - [57]
Впрочем, прошлое не уходит бесследно. Оно вплетается в облик поселков и городов, делая их радостными или грустными, величественными или жалкими.
Ветер, снег, мокрые причалы с грудами тусклого угля. В Чаунской бухте качаются иззябшие пароходы. И над всем возвышаются, дымят три знаменитые «чэковские» трубы. Еще в Полярном мы слышали такой разговор:
— Ой, держите меня, ты чего же, Гришка, опять не выбрался на материк?
— Чего гогочешь? Зато я, брат, газанул…
— В чэковскую трубу пролетел?
— А то куда же?
Едут рабочие с приисков в отпуск, на материк, иные — истомившись от «сухого закона». И не успевают «аннушки» приземлиться в Апапельхино, как устремляются золотишники в зеленый гастрономчик и начинают «гудеть». Это и называется «пролететь в чэковскую трубу». Труба — самый заметный ориентир Певека: Чаунская электростанция — единственный энергетический центр золотой Чукотки.
«Билибино пока закрыто», — каждый день сообщала диспетчер в Апапельхино. Гостиница давно исчерпала запас матрацев и раскладушек. По ночам в прихожей возмущались свеженькие пассажиры магаданских рейсов, отложенных до утра. На них, снисходительно ухмыляясь, посматривали с выставленных в коридор раскладушек рабочие с прииска Бараниха. Они «загорали» уже третью наделю. Последние рубли были обобществлены и разложены на рассольники и котлеты в местной столовке. Сидели старики, парни, женщины с грудными ребятишками. С каждым днем усиливался мороз, закручивал ветер.
Снегопур — зовут Певек моряки, в противовес знойному Сингапуру. О свирепых здешних южаках Обручев писал:
«Снежный поток все расширяется и захватывает один за другим дома селения, а с горы к нам начинают спускаться юркие, быстрые, тонкие снежные смерчи. Бывали дни, когда целый десяток их сбегал одновременно… Мы сами видели, как мимо нашего дома два певекца провезли ползком, запрягшись на манер собак, тяжелые сани с дровами. Пурга с визгом перекатывала снег через береговой галечник, и они ползли под защитой берегового обрыва…»
К счастью, до южаков было еще далеко.
Изо дня в день мы слонялись по Певеку, не решаясь с кем-либо поближе познакомиться (вдруг через час назначат вылет!), и то и дело натыкались на злые атавизмы прошлого. Все нелепости Чукотки, встречавшиеся нам по пути, вдруг разом подняли ядовитые головки.
При нас в райкоме комсомола собрали бюро и постановили: второму секретарю немедленно сбрить бороду. Возмущение было искренним: в самом деле, Маркс он, что ли, чтобы бороду отпускать? Сам по себе носитель бороды сомнений не вызывал — парень свой и образованный. Но борода мозолила глаза: «Не понимают комсомольцы твоей бороды». Секретарь был гордый, бороду не сбрил. Тогда его сняли, вместе с бородой. И лишь вмешательство «сверху» восстановило «статус-кво».
Помню, на Палявааме четырнадцать человек пробирались шесть километров по колено в воде — к самолету. Вечерело. Самолеты не появлялись. Мы сушились у железной печурки, мечтая о какой-нибудь еде. На закате прилетела «аннушка». Мы высыпали на поле, радуясь, что не придется брести назад — шесть километров по болоту. «Сейчас вас возьму, только переговорю по рации», — пообещал молодой летчик. Мы нетерпеливо ждали, глотая голодную слюну. Ждали, а самолет между тем разбежался и ушел в небо, безоблачное и нестерпимо летное. Летчик был зафрахтован, он мог не брать людей.
Город Анадырь от поселка Комбинат отделяет довольно широкий лиман, я уже писала о нем. Так вот мы возвратились с приисков уже поздно, автобус тащился едва-едва, так что в первом часу ночи мы с трудом добрались до лимана. Шел снег, мокрый ветер пронизывал до костей. Катера в Анадырь все не было. Потом выяснилось, что он сломался. Мы поплелись в местную гостиницу и долго объясняли сонной дежурной, почему не решаемся в такой мороз ночевать на улице. Дежурная внимательно выслушала нас, потом отрезала, безразлично и твердо: «Местов нет, не видите, что ли!» Судя по холодным, сердитым глазам, увещевать ее было бесполезно. Мы вышли. Окна уже были темные, постучаться мы не решались: суровая тетка еще свежа была в памяти. Спрятав свои гербастые удостоверения, мы стали играть в пятнашки, чтобы не замерзнуть — в самом печальном смысле слова.
Мы и сейчас пытаемся понять: почему на трудной земле, которая, казалось бы, сама побуждает держаться ближе друг к другу, встречаются еще хамство и нерадивость?
Даже на самом Крайнем Севере не должно быть бесконтрольности. Буфетчица на Шмидте, продавщица в Шахтерском, зарвавшийся прораб на глухом прииске должны знать: плохо будут работать — снимут. Ей-богу, государству выгоднее привезти на Чукотку еще одну повариху или буфетчицу, чем отправлять летчиков в полеты голодными. Бесконтрольность на Севере слишком дорого нам обходится. А контролировать здесь не так уж трудно: все завозится, от рабочих до сахара. Я предвижу возражения кадровиков: попробуйте набрать на Чукотку уйму благовоспитанных и квалифицированных людей!
В том-то и дело, что при хорошей механизации никакой такой уймы не надо. В. И. Ленин писал о горных запасах Сибири: «Они находятся в тех условиях, где требуется оборудование лучшими машинами». Ленин знал, что, если везти далеко и надолго, надо везти хорошее.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Плавание на Индевре» — дневники первой кругосветной экспедиции великого английского мореплавателя Джемса Кука.Первое кругосветное плавание Кука открыло новую эпоху в истории географических открытий в морях южного полушария. Кук проложил новые пути в Тихом океане, впервые нанес на карту Новую Зеландию и открыл все восточное побережье Австралии. В своих дневниках Кук ярко и образно описал «остров вечной весны» Таити, суровые берега Новой Зеландии, девственные австралийские земли.
Только русская девушка, только одна, только в Азии — рецепт невероятного литературного коктейля! Еще никогда жанр путевых заметок не был таким захватывающим.В ее голове родилась Идея — пройти в одиночку пять восточных стран, познать секрет «азиатского притяжения». Разорвать цепи привычного окружения, покорять все преграды на пути, бросаться навстречу приключениям, ничего не боясь!«Азиатское притяжение» — еще и ценное пособие по самоорганизации путешествия. На полгода по разным странам или на две недели в Таиланд — неважно, главное — теперь вы сможете это сделать сами.
Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.