Семь баллов по Бофорту - [25]
— Вася! — кричал Полуян. — Как дела?
Из нутра тундры, с пыльного вездехода, ушедшего куда-то к Красной яранге, отвечал хрипловатый голос:
— Все хорошо, Саша. Куда ехать дальше?
— Езжай к косарям! Как понял?
Опасно, когда тундра молчит. Уходят весной со стадами оленеводы, будто вода в песок, до зимы. Молчит тундра. А что в ней? Может, болезнь, может, кончился порох, может, косит оленей копытка?
Радиостанции Полуяна связали тундру с центральной усадьбой колхоза. Правда, поначалу чукчи побаивались говорящей машины, почитая ее железным шаманом. А старики, те и вовсе цепенели перед микрофоном. Один старый оленевод с озера Иони на любой запрос отвечал: «Я Тойпунь хорошо, рыба — селедка». И никакие силы не могли вырвать его из-под гипнотической, власти этого заклинания. «Сахар, сахар у нас есть?» — надрывался Полуян. — «Я Тойпунь хорошо…» — грустно повторял старик.
Когда оленеводы приезжали за чем-либо из тундры, Саша до посинения объяснял: «Вот так — прием, так — передача». Слушали, кивали, доверчиво трогали заскорузлыми пальцами скользкие, тугие тумблеры. А потом нет-нет и подпадал кто-нибудь опять под магическую власть железного шамана и нес, испуганно глядя на мигающие лампочки, что-нибудь вроде «рыбы — селедки».
Гутников мечтал:
— Скоро каждый оленевод будет у нас водителем вездехода, радистом и механиком. Вот увидите — тогда и молодежь потянется в тундру. Молодые не хотят жить в вонючей яранге и таскать ее на спине…
На пороге склада, увешанного оленьими и нерпичьими шкурами, камосными рукавицами, торбазами, лисьими хвостами и треухами, задумчиво сидит широкоскулый Тынаро, лучший бригадир-оленевод. Сидит, курит, помогая вычистить от ржавчины груду старых-престарых винтовок. Винтовки куда-то собираются переправлять, чуть ли не в Тулу. Лицо Тынаро невозмутимо, как тундра, глаза непроницаемы и зорки. Тынаро вырос в тундре, все его предки жили вместе с оленями.
— Нет, копытки не было, — раздумчиво отвечает мне Тынаро и покачивает большой головой. — Нет, в моей бригаде всегда хорошо…
Его наивное бахвальство не коробит: Тынаро не умеет кривить душой, хорошо — так хорошо. И глаза его влажнеют от удовольствия. Тынаро приехал на два дня из тундры. Он ждет, когда загрузят вездеход продуктами и можно будет возвращаться в ярангу, к оленям. Вездеходчик спит. Он только что вернулся из глубинного рейда по стадам. Десять тысяч километров накручены уже на запыленные гусеницы его вездехода, где между траками торчат остатки непрожеванных лиственниц. Разве два вездехода — это дело для колхоза, где тридцать пять тысяч оленей?
— Вездеход — хорошо, — Тынаро жмурится и прищелкивает пальцами. — Шестьдесят километров пешком идти — ноги болят. Яранга на плечах, что кушать — на плечах. Ох, тяжело! А олень бежит да бежит…
Я смотрю на потрепанные торбаза Тынаро, на его неизменную, пропитанную потом кухлянку и думаю, что кто-кто, а он знает, что говорит. Попробуй все лето идти за стадом с тяжелым имуществом на горбу. Здесь не до радио, не до чистой рубахи, не до бани. Гутников прав: если не бросить в тундру тракторы и вездеходы с передвижными домиками, рациями и душами, никуда не уйдет от оленевода каменный век, будет тереться рядом, под боком.
А пока опасна, неуправляема тундра. Опасна для идущего по ней человека. Позапрошлой зимой ушел к Иони вездеход, попал в пургу и сбился с пути. В вездеходе везли ребятишек. Молодой парторг и двое рабочих отправились искать дорогу. «Не ходите, — советовал водитель вездехода. — Сигнал бедствия я дал, в машине тепло. Утихнет — найдут». Но мужчины все же пошли.
Вездеход нашли на вторые сутки, никто из ребятишек даже не простудился. А те, что пошли искать дорогу, погибли — все трое. Сейчас на горе у Лорино стоит деревянный памятник со звездочкой. По этой звездочке, возвращаясь из тундры, мы сразу находим Лорино.
В тундру мы ходим за голубицей. Склоны сопок и пожухлые, колючие кочки синеют от ягод. Голубица дрожит на кустиках, как сережки, длинная и матовая, будто запотевшая. Как опустишься на колени, так и ползешь вниз по склону, не разгибаясь, не поднимая головы, давя коленями сочные ягоды. Особенно пропасть голубицы на высокой Лоринской сопке. Но как раз под сопкой, внизу, раскинулось обширное кладбище китов, пахучая усыпальница Китовых останков. Солнце и время делают свое дело, и когда с моря дует ветер, на сопке нечем дышать. «Треть кита собакам бросил, — сокрушался аккуратный Пынэ. — Механизации хорошей нету, костедробилки нету — плохо…»
Пынэ, бригадир раздельщиков, один из самых уважаемых лоринцев. Его жена, Тыневана, заведует колхозной пошивочной мастерской. В марте, когда еще крепок снег, женщины садятся рядком на пол и принимаются за кухлянки, торбаза и рукавицы. Это нелегкий труд. Скажем, летние торбаза. Шкура нерпы долго выдерживается в моче. Потом ее сушат, и женщина, встав на колени, совсем как в добрые незапамятные времена, камнем соскабливает со шкуры мех. Когда шкура выделана, из нее кроят торбаза, непромокаемые и легкие. Самое сложное — сделать высокую подошву, придав ей форму следа. Чукчанки делают след зубами. Вот почему даже у молодаек зубы сточены под корень и болят.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Здравствуй! Я — автор этой книги, Антон Кротов. Мне двадцать лет. В этом году мы с Андреем Винокуровым добрались из Москвы в Магадан и благополучно вернулись обратно, преодолев 21.500 км. При этом более 20 000 км мы проехали автостопом, гидростопом, на электричках, в кабинах локомотивов, впрашиваясь в пассажирские поезда и другими «научными» способами…
«Плавание на Индевре» — дневники первой кругосветной экспедиции великого английского мореплавателя Джемса Кука.Первое кругосветное плавание Кука открыло новую эпоху в истории географических открытий в морях южного полушария. Кук проложил новые пути в Тихом океане, впервые нанес на карту Новую Зеландию и открыл все восточное побережье Австралии. В своих дневниках Кук ярко и образно описал «остров вечной весны» Таити, суровые берега Новой Зеландии, девственные австралийские земли.
Только русская девушка, только одна, только в Азии — рецепт невероятного литературного коктейля! Еще никогда жанр путевых заметок не был таким захватывающим.В ее голове родилась Идея — пройти в одиночку пять восточных стран, познать секрет «азиатского притяжения». Разорвать цепи привычного окружения, покорять все преграды на пути, бросаться навстречу приключениям, ничего не боясь!«Азиатское притяжение» — еще и ценное пособие по самоорганизации путешествия. На полгода по разным странам или на две недели в Таиланд — неважно, главное — теперь вы сможете это сделать сами.
Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.