Семь баллов по Бофорту - [12]
МЫ ОХОТИМСЯ НА КИТА
Лорино — поселок капитанов. «Китобоец», «привели кита», «нордовый ветер» — это здесь в обиходе.
«Ретивый» ушел на север, к Уэлену, и будет нескоро. Все другие катера тоже ушли на север. Мы слоняемся по поселку и тоскливо смотрим в пустое Берингово море.
В последних лучах солнца нежатся косматые упряжки. Мощные, лобастые вожаки лениво поднимают голову и осматривают паству. Паства спит как мертвая. Вожаки роняют голову на лапы. Иногда спросонья пробуждаются темные инстинкты, и вся стая, вскакивая, налетает на старую собачонку, пробегающую мимо, рвет ей горло, бока, лапы. На гвалт выходит чукчанка в стареньком цветастом платье и швыряет в собак камнем. Линч прекращается. Чукчанка уходит. Вожак провожает ее вероломным, заискивающим взглядом. На краю поселка надсадно воют собаки, привязанные к белому, чуть закругленному столбу — ребру гренландского кита. Что-то им не нравится в этом мире. Выставив клыки, в пыли лежит моржовый череп. Очень хочется взять клыки, но череп тяжелый. В центре поселка чисто, только клочья собачьей шерсти да растрепанные нарты на высоких подставках немного нарушают порядок. Чуть не сбив нас с ног, к берегу прокатился клубок собак — побежали есть кита. И откуда они знают, когда им пора получать свою долю?
Небо розовеет. В домах зажигаются огни, они как прозрачные капли в светлом еще воздухе. Двое чукчей под руки провели захмелевшую старуху, она трясется от смеха, и жидкие косицы прыгают по плечам. Очень сильно пахнет морем — как из бочки с солеными огурцами.
Утром забежал Гутников.
— «Ретивый» здесь, не ушел! Быстрее собирайтесь, они спешат на охоту…
Когда мы выскочили на береговой обрыв, «Ретивый» уже бойко шел в море. Трясясь от отчаяния, мы завопили, как Робинзоны, не замеченные шхуной: «Э-э-эй!» Они пожалели нас. «Ретивый» дал задний ход и, взбивая буруны, подвалил к берегу. Мы скатились прямо на трап.
Море по-прежнему синее, но уже совсем другое, чем с берега, плюхало в корму. Солнце светило холодно и ясно. Чайки на всякий случай провели облет «Ретивого». Крылья весело трещали над головой. Вахтенный дал право руля, и берег попятился. Во-о-он чуть виднеются останки китов на берегу.
Катер шел ходко и ровно. По бокам, как прозрачные крылья, летели две выпуклые радуги. Из-под носа, правя крылышками, разбегались чирки, смешные, как человечки, бегущие вприсядку. Слева — берег, холмистый и расплывчатый, справа — синее от холода море, там чудится снежная страна, совсем рядом. Это облака, а горизонт здесь действительно очень близкий. Ветер свежий и вкусный. Сначала приятно, но потом пронизывает насквозь. Харитонов спускается в рубку. В рубке Миша Сахарюк, стармех, с ним на море уютно. У Миши большая, круглая, давно не стриженная голова, веселые, темные глаза, он заботлив и добр. Гутников не любит Сахарюка. Причина этой неприязни отчасти прояснилась на правлении, когда Миша грохнул по столу кулаком и взревел: «Машины старые, без ремонта на север не пойду!» — и попытался тут же уйти, чтобы не слушать всяких там разубеждений. Он бывает шумный, но не злой — таким здоровым людям трудно злиться. К своим детям Миша относится с нежностью человека, не видевшего в детстве ласки. Как-то с нами в море вышла его дочка, красивая беленькая девочка. Он нес ее по трапу осторожно, как стеклянную куклу. По дороге нас прихватил шторм, девочку укачало. Миша метался по катеру с тряпкой и ведром, и добродушное его лицо подергивалось от боли.
Когда-то он отстал на Чукотке от парохода да так и остался здесь. Его оценили как незаменимого механика. Два года назад Миша и капитан «Ретивого» Анатолий Гофман заинтересовались в Пинакуле катером, валявшимся на берегу. Катер, вытащенный из моря, умирал медленно и тяжело. В свободные вечера Анатолий и Миша приходили к его подсохшему, изъеденному ракушками телу. Курили, молчали, постукивали, посматривали.
— Ну что, взялся бы? — спросил Гофман.
— Черт его знает, надо Гутникова спросить…
Они вернули катер в море и назвали «Ретивый».
— Наш китобоец — утиль, — любит напомнить Миша. И глаза его смеются, освещая самые грустные уголки лица.
— Скоро будет китовый огородик! — таинственно возвещает стармех. — Там выращиваются киты.
Любая профессия обыденна, даже охота на китов. Это приходит в голову, когда листаешь судовой журнал «Ретивого».
«6 июня, суббота. Штиль. Первый выход в этом году. Старый, гладкий лед толщиной 15 сантиметров. Пошли на зюйд-зюйд-ост от Лорино. Ход малый — лед.
7 июня. Вышли в район мыса Халюсткина. Добыли для колхоза кита.
8 июня. Волнение 3—4 балла. Добыли кита к зюйд-осту от Кригуйгуна. Крупный лед…»
Ветер вырывает страницу из рук и сам переворачивает:
«23 июня. Утопили кита с пикой и шлангом.
24 июня. Взяли курс в поселок Пинакуль за патронами. Подошли к берегу у маяка. Прошли в гавань Литке и пришвартовались на косе.
10 июля. Вышли из Лорино на промысел. Добыли кита. Буксируем в Лорино. Сдали кита и вышли на промысел. Попали в туман. Легли в дрейф. Туман не расходится. Видимость 4—5 кабельтовых. Пошла зыбь.
Уходим на отстой в Мечигменскую губу.
15 июля. Туман рассеивается. Вышли на промысел. Добыли кита. Буксируем в Нунямо. Сдали кита, вышли на промысел. Добыли кита, буксируем в Нунямо. Сдали кита, вышли на промысел. Замечено отсутствие руля…»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Плавание на Индевре» — дневники первой кругосветной экспедиции великого английского мореплавателя Джемса Кука.Первое кругосветное плавание Кука открыло новую эпоху в истории географических открытий в морях южного полушария. Кук проложил новые пути в Тихом океане, впервые нанес на карту Новую Зеландию и открыл все восточное побережье Австралии. В своих дневниках Кук ярко и образно описал «остров вечной весны» Таити, суровые берега Новой Зеландии, девственные австралийские земли.
Только русская девушка, только одна, только в Азии — рецепт невероятного литературного коктейля! Еще никогда жанр путевых заметок не был таким захватывающим.В ее голове родилась Идея — пройти в одиночку пять восточных стран, познать секрет «азиатского притяжения». Разорвать цепи привычного окружения, покорять все преграды на пути, бросаться навстречу приключениям, ничего не боясь!«Азиатское притяжение» — еще и ценное пособие по самоорганизации путешествия. На полгода по разным странам или на две недели в Таиланд — неважно, главное — теперь вы сможете это сделать сами.
Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.