Сельская учительница - [20]

— Вы, Саша, похожи на тучу с градом, — пыталась шутить Валентина.

— Тут будешь похож на всех чертей, — процедил он. — Доярки намылили голову. И за дело. Никак не можем добиться механизации…

— А разве это в наше время трудно? — удивилась Валентина.

— Поживете — увидите, что легко и что трудно, — с неохотой ответил Голованов.

Когда часа через полтора они вернулись, Валентина увидела у своей избенки Игоря. Он в новой спортивной куртке с застежками-«молниями», на лбу у него шоферские очки, в руках желтые кожаные перчатки. Нетерпеливо расхаживая вокруг мотоцикла, он то и дело посматривал на часы.

Махнув рукой Саше Голованову, она подбежала к гостю.

— Здравствуй, Игорь! Как хорошо, что ты приехал.

Не ответив на приветствие, он сердито пробурчал:

— Накаталась на легковой…

Валентине стало не по себе. Она подумала: «Нет, не надо было ездить с Сашей Головановым к дояркам, ведь знала, верила — Игорь вспомнит обо мне в этот день и явится…».

— Ты, наверное, часто бываешь в обществе этого шофера, — ревниво заметил Игорь, выделив особой интонацией «шофера».

— А разве нельзя? Запрещается?

Серые, стального цвета глаза Игоря потемнели.

— Никто тебе запретить не может. Только ты должна одно усвоить: в селе за учителем следят десятки любопытных глаз, и вести себя нужно осторожно. Понимаешь?

— Понимаю. Следует ходить под зонтиком, не кататься на велосипеде, не смеяться громко, — игриво подтвердила Валентина, думая этим развеселить Игоря. Она знала, что он долго не умел сердиться, и, как это часто бывало, ждала: он вот-вот тряхнет головой, расхохочется, скажет свое любимое словечко «лады», и дело с концом. Но Игорь сейчас тоном приказа почти крикнул ей в лицо:

— Я не хочу, чтобы ты встречалась с этим Головановым!

Валентина ошеломленно ахнула.

— Да, не хочу, — зло продолжал он. — Это с твоей стороны непорядочно — морочить голову одному и заигрывать с другим!

— Что ты говоришь, Игорь!

Он бросил перчатки на сиденье мотоцикла.

— Не нравится? А мне, думаешь, нравится столбом торчать у твоей хаты и ждать, когда ты соизволишь вернуться с прогулки.

Они поссорились. Валентина не на шутку разозлилась. Да какое он имеет право говорить ей всякие дерзости? В сердцах Игорь заявил, что хватит, он больше сюда не приедет. Натянув перчатки, он вскочил на мотоцикл и умчался, не простившись. Валентина растерянно смотрела на удалявшийся мотоцикл. Ей было грустно и больно. Ну почему, почему они с Игорем не смогли разобраться, поговорить по-человечески? Почему она не сказала ему, что никакой Саша Голованов ей не нужен и ревновать глупо?

«Приедет, обязательно приедет, — успокаивала себя Валентина. — Ну, поссорились… Бывает… А вообще, зачем люди ссорятся? Даже пословицу придумали: «Милые бранятся, только тешатся». Чепуха, а не пословица…»

Она вошла в избу, разделась, набросила на плечи ситцевый халатик, сунула ноги в мягкие тапочки, разогрела приготовленный Лилей обед. Есть не хотелось. Глупая, ненужная ссора с Игорем выбила ее из колеи. Обидней всего было то, что разругались они в этот первый день занятий, которого столько ждали, о котором столько говорили.

Валентина подбежала к постели, уткнулась лицом в подушку и заплакала. Она терпеть не могла плаксивых девчат, в детском доме когда-то высмеивала мокроглазых, издевательски приговаривая: «Плакса-вакса, на лице клякса». В институтском общежитии тоже посмеивалась, бывало, над девичьими слезами. А сейчас плакала сама, в одиночку.

Незаметно уснула.

Странное дело, она никогда не видела Игоря во сне, хотя ей порой хотелось, чтобы он пришел в сновидении — красивый и ласковый, внимательный и милый… Ей опять приснился Саша Голованов. Как будто они снова приехали в летний лагерь к дояркам, и не тетя Лена, а он угощал молоком, советуя:

— Больше, больше пейте, от молока девушки становятся красивей.

— Хватит. Я не могу столько пить, — отказывается она.

— Разве вам не хочется быть красивой?

Ну, какой же девушке не хочется быть красивой! И она снова пьет и пьет молоко, потом, взявшись за руки, они бегут с Сашей Головановым к реке, река перед ними необычная, до краев наполненная молоком.

— Посмотрите, Саша, молочная река! — кричит Валентина. — Ведь это бывает только в сказках.

— А мы с вами, Валентина Петровна, из сказки. Мы — сказочные, — с улыбкой отвечает он.

— Сказочные? Почему сказочные? — удивляется она и вдруг видит на его плечах майорские погоны, золотом пылающие на солнце, и на каждом ослепительно ярко сияет по звездочке. — Саша, вы майор? — изумленно спрашивает она. — А не вы ли нашли меня маленькую на разбитой военной дороге?

— Я, — отвечает он. — Только вы были не маленькой, а большой, как сейчас…

Валентина проснулась. Над кроватью стояла Лиля.

— Ах ты, соня, вот как ты празднуешь первое сентября, — с притворным упреком говорила она. — Ну-ка, вставай, будем ужинать.

— Ты не можешь себе представить, какой мне сон приснился. Я видела настоящую молочную реку. Стою как будто на берегу…

— Рядом с Сашей Головановым, — подсказала подруга.

— Ты откуда знаешь?

— Я за вами из-за куста наблюдала. Разве ты меня не видела?

Валентина расхохоталась.

— Чудачка ты, Лиля.