Село Степанчиково и его обитатели. Предисловие и комментарии - [2]

Теперь можно было сосредоточиться на романе.

В отличие от нелюбимого «Дядюшкиного она» «Село Степанчиково» — детище любимое. Оно ставится выше «Бедных людей», и от него ждут эффекта. «Не знаю, оценит ли Катков (издатель „Русского вестника“. — И. В.), но если публика примет мой роман холодно, то, признаюсь, я, может быть, впаду в отчаяние. На нем основаны все лучшие надежды мои, и, главное, упрочение моего литературного имени»[3].

Катков романа не оценил и вернул его автору; в свою очередь, автор должен был возвратить взятые вперед 500 рублей. По поручению брата Михаил Михайлович затевает переговоры с Некрасовым: публикация романа в «Современнике», журнале со славным именем и с направлением, уже сама по себе была бы большой удачей.

Сидя в Твери, куда он вместе с женой, Марией Дмитриевной, прибывает в августе 1859 года, Достоевский нетерпеливо ждет известий.

Но рок преследует «Село Степанчиково». Некрасов не отвергает рукописи, считая, очевидно, нравственно невозможным отказать тому, кому он обязан успехом своего «Петербургского сборника»[4] и кто недавно вернулся из «мрачных пропастей земли», но предлагает крайне невыгодные гонорарные условия. Как всегда мнительный (и к тому же остро нуждавшийся) Достоевский, мог усмотреть в этом факте признаки явного к себе пренебрежения. Но дело было не в «торгашестве» Некрасова, как пытался уверить его брат Михаил Михайлович: роман редактору «Современника» не понравился.

Обладающий колоссальной литературной интуицией, Некрасов допустил едва ли не единственный в своей редакторской практике промах. «Достоевский вышел весь. Ему не написать ничего больше» — так звучал его приговор, приведя который очевидец добавляет, что редактор в данном случае «сильно, нехорошо, нерасчетливо ошибся», ибо Достоевский «в ответ взял да и написал „Записки из Мертвого дома“ и „Преступление и наказание“. Он только делался „весь“»[5].

Как бы там ни было, «Село Степанчиково» пришлось не ко двору двум крупным журналам. Умудренный печальным опытом, Михаил Михайлович вновь зондирует почву — на сей раз у А. А. Краевского, издателя «Отечественных записок», где в 40-е годы печаталось большинство произведений его брата. Прижимистый Краевский дает тем не менее 120 руб. за печатный лист: цена вполне приемлемая и, главное, неоскорбительная. «Село Степанчиково» появляется в ноябрьской и декабрьской книжках журнала за 1859 год. Одновременно с выходом романа его автор возвращается в Петербург.

«Село Степанчиково» — единственное произведение Достоевского, действие которого разворачивается в помещичьей усадьбе. События вдвинуты в «раму», достаточно характерную для русской классической, и не только классической, прозы; в этот фон легко вписались бы и тургеневские герои. Но если место действия для тогдашних читателей узнаваемо и знакомо (это своего рода условное литературное пространство)[6], то образ действия совершенно необычен.

Происходящее совершается на протяжении одних суток (уплотненность времени, редкая для «деревенской» — разумеется, в понимании XIX века — прозы); персонажи «Села Степанчикова», мало напоминающие обитателей тихих дворянских гнезд, сталкиваются с ситуациями, психологически весьма изощренными; ход событий нарастает стремительно, и сами события прерываются неожиданными скандалами и катастрофами.

Все это признаки той романной поэтики, которая возобладает в творчестве Достоевского двух последующих десятилетий.

И еще одна черта, впервые В такой полноте явленная в «Селе Степанчикове», получит в дальнейшем значительное развитие и, можно сказать, сделается для Достоевского структурной. Автор, только что переживший глубокую жизненную драму, выступает как тончайший ироник. Не только комизм отдельных сцен, но сам тон повествования, сам принцип организации художественного материала — все это свидетельствует о новых и, казалось бы, необычных для такого «несмешного» писателя возможностях. Достоевский не просто умен, он еще художественно остроумен. Ирония — в той или иной форме — неизменно присутствует на страницах его «послекаторжной» прозы (она особенно ощутима в таких произведениях, как «Бесы», «Дневник писателя», «Братья Карамазовы»).

«Тут положил я мою душу, мою плоть и кровь, — говорит Достоевский о „Селе Степанчикове“, — …в нем есть два огромных типических характера, создаваемых и записываемых пять лет, обделанных безукоризненно (по моему мнению), — характеров вполне русских и плохо до сих пор указанных русской литературой»[7].

Обычно строгий в самооценках, он позволяет себе в письме к брату выказать некоторую писательскую гордость. Ибо не может не ощущать своей художнической победы: Фома Опискин и полковник Ростанев действительно удались[8].

Румяный и белозубый богатырь Егор Ильич Ростанев, «если б его вздумали попросить посерьезнее довезти кого-нибудь версты две на своих плечах, то он бы, может быть, и довез». Душою полковник «чист как ребенок»[9]. Именно это добро-душие и просто-душие делают его совершенно беззащитным перед происками людей непростых и недобрых. Самое гнусное намерение он готов перетолковать самым благородным образом. Его душевная пластичность почти безгранична — и это причиняет зло не только ему самому, но и его близким.