Селин Баст. Жизнь во сне - [43]

— У вас богатый город, если богатых вдов и стариков хватило на целых полгода грабежей. Может быть, проще было запросить поддержку у властей, чтобы они прислали отряд гвардейцев, чем ловить меня?

— Я бы не хотел привлекать к этой проблеме местные власти.

— Ясно, вы не хотите показывать свою несостоятельность в должности.

Его перекосило, но возражать он не стал.

— Каков мой гонорар?

— Если ты приведешь живыми грабителей, то градоначальник отпишет на твое имя прекрасный двухэтажный особняк.

— Брать живыми — не мой профиль. Вы должны это знать.

— Согласись, оплата более чем достойна.

— А если я откажусь?

— Если ты откажешься, то, как только ты покинешь мой кабинет, тебя проводят в городскую тюрьму, откуда я с великим сожалением буду вынужден перевезти тебя к господину Штолю.

— Вы обещали дать мне время до вечера. К тому же перед Штолем я чиста. Одноглазый Макс мертв.

— Ты можешь думать до вечера, но тебе не покинуть пределов города. А что касается Одноглазого Макса, Штолю нужны доказательства, поиск которых потребует времени. Ему гораздо проще будет сразу разделаться с тобой, чем искать подтверждения твоей честности и выплачивать тебе вторую часть суммы.

Я встала и направилась к выходу.

— Я подумаю до заката.

Когда я отыскала фермера, он был несказанно счастлив, что я все же расплачусь с ним золотом. Этот балбес пытался погладить мою кобылу, за что и поплатился. Об этом красноречиво свидетельствовала правая рука, висящая на перевязи. Я бросила ему золотой за прошедшую ночь и поднялась к себе.

Итак, мне придется работать на правительство. Я подумала, не противоречит ли это кодексу наемника, но решила, что работа на правительство все же лучше, чем беседы с крысами в камере.

За два часа до заката ко мне в комнату вошел начальник полиции собственной персоной. Внизу дежурил конвой.

— Я готов выслушать твое решение, Селин Баст.

— У меня есть условия. Я хочу получить дом в качестве аванса, чтобы мне было где жить, пока я выслеживаю вашу банду. И я хочу по пятьсот золотых за голову каждого.

— По рукам.

И он протянул мне тонкую, аристократическую ладонь. Я ее пожала, удивившись тому, что у мужчины может быть такая тонкая и слабая рука.

Мы спустились вниз и я, распрощавшись с фермером, лихо запрыгнула в седло. Мы поехали к градоначальнику забирать ключи от моего нового дома. Начальник полиции ехал рядом, периодически показывая мне дома, в которых были совершены ограбления.

Градоначальник встретил нас нелюбезно, а узнав, что я имею право на один из домов, состроил такую рожу, словно только что доел сотый лимон. Тем не менее, ключи он выдал. К ключам прилагалась гербовая бумага с печатью города, подтверждающая мое право собственности на дом.

Дом был не таким уж и большим. Это было добротное двухэтажное здание из красного кирпича с хорошо оборудованным подвалом. Осмотрев все комнаты (их было всего три, включая столовую), я распрощалась с начальником полиции, объяснив, что сегодня я буду обустраиваться, а завтра займусь поисками грабителей. Напоследок я велела ему держать язык за зубами и не распространяться о нашей сделке, чтобы не спугнуть воришек.

Я разложила нехитрые пожитки в той комнате, которую планировала использовать как спальню. Во второй комнате я поместила оружие и яды, подумывая о том, чтобы пополнить свою коллекцию. Оставшиеся деньги я разделила на четыре части. Одну я спрятала в спальне, вторую в оружейной, третью под половицей в столовой, а четвёртую, самую большую, я спрятала в подвале в тайнике, устроенном прямо в кирпичной кладке.

В каждой комнате и подвале имелись замки, которые открывались разными ключами, весело звенящими у меня на поясе. Это хорошо. Но замки все равно придется поменять. Перетащив из столовой в подвал большой обеденный стол и стул, я улыбнулась. Зачем я это сделала, я не знала, но мне казалось, что здесь для них самое место.

Заняться мне было особо нечем, поэтому я, прихватив с собой пять или шесть золотых монет, отправилась в ближайший кабак разведывать обстановку и заодно хорошенько напиться.

В кабаке было людно, но прилично. Никто не был пьян в стельку, полы были относительно чистыми, официантки не походили на шлюх. Берн был очень прилежным городом. Мое появление не осталось незамеченным. Как только я подошла к стойке бара, все разговоры стихли и мне в спину уперлось несколько настороженных, недружелюбных взглядов.

— Кружку эля и что-нибудь поесть, пожалуйста.

Я звякнула золотой монетой, покатившейся по столу.

— Есть прекрасное жаркое из утки, — трактирщик смотрел на меня с хитрым изучающим прищуром. Я кивнула.

— Это подойдет.

Взяв кружку эля, я устроилась за столом у стены и стала ожидать, когда мне принесут жаркое из утки. Внимание к моей персоне иссякло, и все вернулись к обсуждению своих дел.

Совсем недалеко от меня через два стола двое мужчин обсуждали недавнее ограбление. Я постаралась как можно незаметнее развернуться к ним спиной и стала слушать. Они говорили шепотом, периодически прихлебывая пиво, и от того нить их разговора постоянно прерывалась, а потом, через несколько мгновений, разговор возобновлялся.

— Знаешь, ребята хорошо работают. За полгода ни одного трупа, и никто о них ничего не знает, но бриллианты продолжают припадать.