Селфи - [10]

– Вообще-то, Исаев, я к тебе пришёл насчет Ирки.

– А вот «насчёт Ирки» не надо, – ответил я.

– А почему «не надо»?

– Да потому что мне «насчёт вас с Иркой» в принципе не интересно.

– Ага, – Кузнецов снова отпил из стакана. – А скажи мне, Андрюха, я правильно понимаю, что мой любимый батюшка сказал тебе, что... как это? – а, вот: «Ира – лучший друг моего Мити, и они любят друг друга». Так дело было?

Я промолчал и пожал плечами. Кузнецов стрельнул в меня глазами и снова посмаковал виски.

– Митя...– окликнул своего «гостя» я.

– Что, налить, Андрюша? – с явной издёвкой спросил тот.

– Нет. Просто хочу предупредить, что прошло уже две минуты, и моё терпение, мягко говоря, на исходе.

– Ну что ж, тогда...– и Кузнецов со стуком отставил свой стакан в сторону, – раз ты мне помочь не хочешь, то я сам начну этот разговор. Значит так. У меня с Ирой давно ничего нет, потому что я ей не нужен.

И вот тут я разозлился так, что у меня даже свело ногу. Перевернув стул, я оседлал его и впился глазами в Митю.

– А знаешь, что, Кузнецов? – сказал я. – А действительно, давай поговорим. Пофиг на три минуты. Скажи-ка мне, зайка, ты её любишь?

– Однозначно. Всегда. Безусловно. Люблю, – моментально ответил Митя, чем и сразил меня наповал. – А с чего бы мне не любить её? – раздумчиво переспросил Кузнецов. – Она умная, она порядочная, она очень красивая. – Митя сложил в замок руки и потёр большими пальцами кончик длинного носа. – К тому же она – мой друг. Друг настоящий и преданный: она никогда не предаст и никогда не обманет. С ней только одно нельзя делать: воспринимать её в своей жизни, как должное. Однажды я совершил эту ошибку... А знаешь, что помешало мне привязать её к себе?

– Слушай, Митя, а не пошёл бы ты...

– Ты, – сказал Митя. – Мне помешал ты. И, может быть, было бы лучше, если бы тебя, Исаев Андрей, вообще не было в её жизни.

Ещё не вдумываясь в смысл этих слов, я уже подобрался, ожидая, что Митя сейчас закончит прелюдию и попытается дать мне промеж глаз. Но Кузнецов потянулся к бутылке, долил себе ещё в стакан, однако пить не стал. Положив крепкие руки на столешницу, он стиснул левую в кулак, а пальцами правой угрюмо провёл по глади стакана, и поднял на меня зелёные тоскливые глаза.

– Лучше б ей никогда не встречаться с тобой, – тихо и медленно начал он. – Тогда ей бы не пришлось пытаться произвести на тебя впечатление. Не пришлось бы с ума потом сходить из-за того, что у неё этого не получилось. Не пришлось бы плакать у меня на плече. Не было бы потом ни её разбитого сердца, ни её разрушенных надежд. И ей не пришлось бы после того, что ты с ней недавно сделал, ощутить себя полным ничтожеством. Она – девочка правильная, Андрей, просто однажды влюбилась не в того парня... Но самое ужасное заключается в том, что она всё ещё любит этого парня. Она любит тебя. И любит до самозабвения.

Я опустил подбородок в ладони и посмотрел на Митю.

– Прикольно, – сказал я. – Любит она меня вечно, ага... А позволь мне задать тебе пару вопросов? – Митя кивнул. – Скажи, она ведь жила с тобой? Она к тебе переехала?

– Переехала? Да, было дело, – согласно кивнул Митя. И глядя куда-то вдаль, за окно, безучастно заговорил: – К тому времени отчим, воспитавший меня, умер – как все российские мужики, не нашедшие себя, просто спился... А мою мать парализовало. Её съела ревность к моему отцу, и сердце мамы не выдержало. А я, только-только начинавший выстраивать свою карьеру, встал перед выбором: то ли продать квартиру, забить на всё и ходить за матерью. То ли плюнуть на гордость, приползти к родному отцу и попросить у него помощи. То ли вообще, забыть обо всём и идти вперед, по головам павших. А у Иры к тому времени бабушка умерла, и она продала свою квартиру. Продала без размышлений, даже не посоветовавшись со мной. А деньги в больницу отвезла, и они пошли на уход за моей матерью. Вот так Ирка ко мне и переехала тогда. Утром, когда я вставал с кровати, её уже не было: она была в больнице, у моей матери. А ночью, когда я с работы приходил, она ещё не ложилась: сидела и корпела над переводами, лишь бы нам с ней не быть попрошайками, нищими... Ты никогда не заходил на доски Иры в «Pinterest»? – Кузнецов поднял голову. Я подумал и кивнул. – Так вот там много чего осталось от тех её переводов. – Митя перевёл задумчивый взгляд в окно: – Ещё когда её бабушка, Царствие ей Небесное, жива была, все вокруг считали, что Ира со мной по двору гоняет. А она сидела у меня дома, переводила книги и этими своими переводами заколачивала деньги, чтобы её бабушке на лекарства хватало. А я те лекарства доставал... Ире твоей, Андрей Исаев, по юношам гулять было некогда. В отличие от тебя, золотого мальчика, бегающего по девочкам. – Кузнецов поднял стакан и выпил.

А у меня внутри вырос ледяной ком и тут же растаял, окатив меня жаркой волной. Истина, которую я начал прозревать, поворачивалась ко мне во всей своей неприглядности. Но и сдаваться я ещё не спешил:

– Занятная история... Но как мне кажется, ваши отношения этим не исчерпывались. Я, например, в воскресенье ваш бесценный диалог слышал, когда ты за котом своим к ней приезжал, – выдал я Кузнецову.