Медленно попятившись и стараясь держаться подальше от освещавших площадь факелов, Мелисси опрометью кинулась в «Пряный ветер», взлетела к себе в мансарду, вытащила спрятанное под половицей письмо дроттина, привезенное Амирель, и побежала к городскому имению графа Холлта.
В обычное время оно пустовало, если не считать прислугу, но сегодня, в день ежегодной городской ярмарки, вся графская семья приехала сюда из родового замка. Пока Мелисси металась по площади в поисках как сквозь землю провалившейся глупышки, видела, как все семейство графа во главе с ним самим вышло из толпы и пешком отправилось к своему дому.
И теперь она надеялась только на одно — только бы Холлт принял ее сразу! Если он откажет, то для Амирель все будет кончено. Да и для нее тоже. Ведь кто прятал королевскую кровь больше полугода? Она! В тайном королевском сыске раскалывались самые стойкие, под пытками Амирель, как бы ни сопротивлялась, но волей-неволей выдаст все, что с ней было и кто ей помогал.
В голове мелькнула неприятной укоризной мысль — надо было сразу выдать ее эмиссару тайного сыска, сейчас и беда над ее собственной головой бы не висела, но Мелисси от этой здравой мысли отмахнулась. Как бы она потом жила с таким камнем на душе? Хватит с нее смертных грехов.
На крыльце графского дома она остановилась, глубоко вздохнула, восстанавливая сбившееся дыхание, и несколько раз уверенно стукнула бронзовым дверным молотком. Дверь тотчас распахнулась, и ливрейный лакей, исполнявший обязанности привратника, окинув ее бесстрастным взглядом, равнодушно выговорил:
— Графиня не принимает! — в его тоне сквозило едва слышимое пренебрежение вкупе с укором: и носит же всяких по ночам.
— Я к графу, а не к графине, — выпалила поздняя посетительница. — Это очень срочно! Дело безотлагательной важности!
— Граф Холлт тем более никого по ночам не принимает, — лед вкупе с ядом сочился даже не с языка лакея, а из всех его пор, он явно принял Мелисси за особу определенного сорта. — Да и днем тоже.
Он попытался закрыть дверь, но опытная женщина поставила ногу в притвор, мешая ему. Твердо глядя в глаза высокомерному слуге, угрожающе прошипела:
— Хорошо. Сделаем так, — вы немедленно, слышите, немедленно! — отдаете графу это письмо в собственные руки. И уверяю вас, любая задержка вам очень дорого обойдется. Я буду ждать ответа здесь.
Лакей был опытным и ушлым. Угроза этой настойчивой женщины не показалось ему блефом. Кивнув, он взял из ее руки свернутый листок, осмотрел вскрытую печать с оттиском графского герба.
Заинтригованный, отнес послание наверх и замер перед закрытыми дверями. В гостиную, где граф проводил время с семьей, хода ему не было: туда в экстренных случаях допускались только служащие рангом повыше, мажордом, который уже ушел в опочивальню из-за своего весьма преклонного возраста, да личный секретарь графа.
Послушав взрывы громкого смеха, доносившиеся из-за двери, быстро прошел в кабинет допоздна работавшего секретаря, сказал о настойчивой женщине, ждущей ответа на улице, и ее таинственном письме.
По-домашнему сидевший в одной рубашке Фелис неохотно отложил перо, взял поданное ему письмо, зачем-то его понюхал, поскреб восковую печать ногтем, удостоверился в ее подлинности и только тогда, надев кафтан, поспешил в гостиную.
Там, приблизившись к главе семьи, осторожно сказал ему на ухо пару слов. Тот помрачнел и тотчас вышел.
— Какое срочное послание? — озадаченно спросил он у секретаря.
Тот подал ему сложенный лист с остатками именной печати. Граф дрогнувшей рукой принял письмо, открыл его и прочел. Потом откинул голову назад, горестно зажмурился и что-то прошептал. Единственное слово, которое расслышал Фелис, было «брат».
После этого граф приказал немедля оседлать ему коня, торопливо накинул плащ и выбежал на крыльцо. Там, закутанная с ног до головы в темную накидку, стояла женщина, судя по гордой осанке, еще молодая. Он наклонился к ней и спросил:
— Так это вы хозяйка «Пряного ветра»?
Женщина молча поклонилась в знак согласия.
— Откуда вы знаете моего брата? Где он? — граф волновался, получив от брата единственную весточку за столько лет.
— Это долгая история, мой граф. И старая. — Мелисси нервно мяла в руках конец накидки. — А нам нужно спешить. Воспитанница вашего брата, Амирель, в беде. И спасти ее можете только вы. Мне это не под силу.
Грум подвел к графу оседланного коня. Из двери робко выглядывал ливрейный лакей, из окна второго этажа высматривал озадаченный Фелис. Под недоуменными взглядами слуг Холлт вскочил в седло, протянул руку женщине и усадил ее перед собой.
До площади они домчались за пару минут и еще издали услышали возбужденные крики. Бушевавшая там толпа жаждала крови. Отовсюду слышались пьяные возгласы:
— Это колдунья! Ее слушался дикий бешеный медведь! Он бросил свою добычу и убежал! Она остановила бьющую ручьем кровь и залечила страшные раны девчонки, отняв ту у смерти! На костер ее! Сжечь колдунью!
Спешившись, граф бросил поводья болтающемуся поблизости бедно одетому парнишке и велел ждать, когда вернется. Сам принялся протискиваться сквозь гомонящую толпу, с досадой ворча про себя:
