Секта - [10]

"Любопытно, записывается ли наш разговор на пленку?" Лангелан вспомнил входную дверь в контору констебля, внешне сильно напоминавшую скобяную лавку, и отогнал эту мысль.

— Мистер, — прозвучал после секундного молчания голос Холлмена в трубке, — мне ничего неизвестно о вашей сестре. Последние два месяца у нас не было несчастных случаев с проявлением насилия. В пансионе миссис Йельсен действительно две недели жила молодая леди. Если потребуется, я уточню ее имя. Но вчера она уехала из Бакстона. Возможно, ваша сестра… Как, кстати, ее имя?

— Линда Флетчер. Она не замужем. У нас одинаковая фамилия.

— Так вот, возможно, ваша сестра попросту разминулась с подругой, у меня нет других данных.

Разговор можно было заканчивать. То, что сказал констебль, было совершенно невозможно, и вместе с тем он это сказал.

Два месяца не было несчастных случаев.

Женщина с размозженным черепом в двухстах ярдах от главной улицы не просто "проявление насилия" или "несчастный случай". Для городишка такого масштаба это — событие, которое станут вспоминать лет двадцать.

"Ч-черт! Ее обязательно должны были найти. Ее просто не могли не найти. Тогда о чем, спрашивается, толкует этот тип, назвавшийся констеблем Холлменом?" — Вот как? — проговорил Лангелан. Он постарался придать голосу взволнованность — и это потребовало особых усилий. — И все же прошу простить мою настойчивость, констебль. Сестра была одета в темный блестящий плащ, на голове — черная шапочка. Эти приметы ни о чем вам не говорят?

Пауза.

— Мистер, — теперь интонации Холлмена сделались равнодушно-терпеливыми, — к сожалению, мне это ни о чем не говорит. Хотя городок у нас небольшой, но сестры вашей я не встречал. Кстати, где она живет?

— В Детройте.

— И вы там же?

— Да.

— Сдается мне, что звоните вы, мистер, вовсе не из Детройта. Я думаю, вы уже рванули сюда, а по пути решили позвонить на всякий случай. Мой вам совет: возвращайтесь. Скорее всего, сестра ваша уже подъезжает к дому. Чем скорее вы повернете, тем меньше будет волнений. Для всех.

— Но если сестра так и не объявится?

Вздох — тихий, но вполне отчетливый.

— Тогда позвоните мне снова, и я приму все надлежащие меры. А сейчас возвращайтесь.

— Хорошо, — медленно произнес Лангелан, — я так и сделаю.

Он повесил трубку и направился к своему "тандеберду".

По правую сторону шоссе тянулись пологие холмы.

Над ними нависли низкие дряблые облака. Шоссе было единственной деталью, оживлявшей ландшафт.

Более унылый и отвратительный пейзаж просто невозможно придумать.

Он снова вспомнил Юг. Тампа. Океан, ветер рвет с гребней волн ослепительно-белую пену. В стране, где царит вечное лето, этот край, в котором словно сцепились все ветры мира, будет казаться неудачной декорацией. Прошлогодней линялой афишей. Скверным, тревожным воспоминанием…

На миг Лангелан ощутил острое желание последовать совету констебля. Вернуться в Кливленд, а там — на юг, только на юг!

Вздор!

Лангелан слегка изменил позу, удобнее перехватывая руль. Быстро взглянул на спидометр — сто десять миль, хорошо. Он отдохнул и мог позволить себе такую скорость. Каждая секунда по-прежнему приближала его к Бакстону, но в глубине души Лангелан чувствовал, что был момент, когда он мог плюнуть на все это дело.

Был, один-единственный.

"Солгал или нет полицейский?"

В принципе это не исключалось, но казалось маловероятным. Слишком многим рисковал констебль, громоздя такую грубую, легко опровергаемую ложь. Скорее об убийстве ему ничего неизвестно. Но это означало, что кто-то своевременно позаботился о трупе.

Кто?

Разумеется, тот, кому не нужна огласка. И надо сказать, история журналистки на этот вопрос с легкостью дает ответ. Верно. Но также верно и то, что можно предложить еще пяток версий — и все они будут выглядеть правдоподобно. Но…

Ни одна из них не способна объяснить утренние события в мотеле.

Лангелан быстро взглянул на небо, которое вот-вот грозило разразиться снежным зарядом. Он включил и покрутил настройку приемника в надежде поймать сводку погоды. Бейсбол. Настойчивые предложения купить японскую искусственную акулу для домашнего бассейна. "Она нападает в точности как живая!.." Снова бейсбол. Потом голос Джека Пултона с придыханием запел "Сальто в ночи".

Лангелан выключил радио.

Сегодня утром журналистку по имени Энни Грин хотели убить. Это произошло в Толидо — в городе, где она была только проездом. Во второсортном мотеле, о существовании которого Энни вряд ли подозревала. А застрелить ее хотел человек, долгие годы успешно работавший на Синдикат. Разумеется, последнее обстоятельство не было стопроцентной гарантией Лангелан знал случаи, когда предавали люди, считавшиеся до того совершенно надежными, которым Фейдак не годился в подметки. Однако все сводится в конечном итоге к количеству денег. Или количеству боли. Предельному — о котором иногда забывают. Но здесь была совсем другая история. Злополучный владелец мотеля не мог знать, что Энни и Лангелан появятся в его заведении.

Выходит, он получил инструкции уже после того, как они приехали. Допустим. Допустим, владельца мотеля в Толидо купили. Но это значит, что заплатить ему должны были столько, чтобы хватило на все. На брошенный мотель — потому что Фейдак после своего выстрела должен был моментально убираться, насовсем.