Сексус - [42]

Шрифт
Интервал

Толпа посетителей висла на барьере, и я бросил их на Хайми Лобшера, пообещав вернуться через полчасика. Такси подъехало к кукольному домику с крохотной лужайкой перед ним. В дверях меня поджидала Мара. На ней было легкое розово-лиловое платье, а под ним, как я сразу догадался, она была голышом. Закинула руки мне на шею и впилась в меня поцелуем.

– Прелестное гнездышко, – сказал я, переводя дух и осматриваясь.

– Правда? – спросила она. – Это домик Карузерса. Сам он с женой живет чуть подальше, а здесь у него что-то вроде запасной берлоги. Я здесь иногда ночую, когда слишком поздно добираться до дома.

На Карузерса я никак не прореагировал. Подошел к книжным полкам взглянуть на книги, краем глаза увидел, как Мара сорвала со стены какой-то лист бумаги.

– Что это? – спросил я, скорее изображая интерес, чем интересуясь.

– Ничего особенного. Его рисунок, он просил его выбросить.

– Дай-ка взглянуть.

– А чего глядеть? Самая настоящая ерунда. – Она собралась порвать лист, но я выхватил его и увидел – Бог ты мой – свое собственное изображение. Прямо в мою грудь на рисунке был воткнут кинжал.

– Я же говорила тебе, он жутко ревнивый, – сказала Мара. – Не обращай внимания, он это спьяну нарисовал. В последнее время он вообще стал много пить. Мне приходится просто стеречь его. Знаешь, он как большой ребенок. Но ты не думай, пожалуйста, что он тебя не любит, он так с каждым может поступить, кто проявляет ко мне хоть малейший интерес.

– Ты сказала, он женат. Он что, не живет с женой?

– Она инвалид.

– Сидит в инвалидном кресле?

– Ну не до такой степени. – Она усмехнулась. – Ой, ну зачем сейчас говорить об этом? Какое нам дело до его жизни! Ты знаешь, что я ему не любовница. Я говорила тебе, что он нянчился со мной, а теперь настала моя очередь присматривать за ним, он в этом нуждается.

– Значит, ты здесь иногда ночуешь, а он в это время со своей женой-инвалидом, так, что ли?

– Он тоже здесь иногда ночует, здесь два спальных места. Ты разве не заметил? – И тут же она взмолилась: – Ну прошу тебя, хватит о нем; тебе не о чем волноваться, неужели ты мне не веришь?

Она прижалась ко мне, обняла. Я легко поднял ее, перенес на кушетку, задрал платье, раздвинул ее ноги, и язык мой скользнул в расщелину. Она тут же потянула меня на себя, руки ее сначала извлекли на белый свет мой член, а потом, приглашая его, раздвинули нижние губы. И когда он там оказался, Мара почти сразу же испытала оргазм, потом второй, потом третий. Наконец встала и побежала в ванную. Потом я занял место под душем, а вернувшись в комнату, застал ее лежащей с сигаретой в зубах. Я присел рядом, ласково положил руку ей на развилку.

– Мне пора возвращаться в контору, – сказал я, – а мы толком и не поговорили.

– Побудь еще. – Она поднялась, ее рука легла на мою дубинку.

Я припал к Маре крепким долгим поцелуем. Ее пальцы расстегивали мои брюки, когда мы услышали, как кто-то возится с дверным замком.

– Это он. – Она мгновенно вскочила и побежала к дверям. И еще она сказала: – Оставайся на месте, все в порядке.

Я не успел как следует застегнуться, а она уже упала в объятия шагнувшего в комнату Карузерса.

– У меня гость, – сказала Мара, – я пригласила его посмотреть дом. Но он собирается уходить.

– Привет. – Карузерс крепко пожал мне руку, на губах дружеская улыбка. Казалось, мое присутствие ничуть его не удивило. По сравнению с нашей первой встречей он сильно сдал.

– Вы же не сию минуту уходите, не правда ли? – продолжал он, разворачивая принесенный с собой пакет. – Как насчет маленькой выпивки? Что предпочитаете: скотч или рай 33?

Не успел я сказать да или нет, Мара уже устремилась на кухню за льдом. Я встал вполоборота к Карузерсу, открывавшему бутылки, и, прикидываясь, что внимательно рассматриваю книги на полках, торопливо застегнул брюки.

– Надеюсь, вас не разочаровало это место? Этакое убежище, пещера, где я могу принимать Мару и ее приятелей. А на ней сегодня миленькое платьице, вы не находите?

– Да, – сказал я, – замечательное.

Наконец он заметил мой интерес к книжным полкам.

– Ничего хорошего здесь не найдете. Лучшие книги – у меня дома.

– Нет, и здесь подбор прекрасный, – сказал я, радуясь, что разговор коснулся этой темы.

– Вы, как я догадываюсь, писатель. А может быть, мне Мара об этом сказала.

– Ну какой я писатель, – возразил я. – Хотел бы им стать. А вот вы, наверное, писатель?

Он усмехнулся, сделал глубокий глоток.

– О, по-моему, мы все когда-нибудь пробовали писать. И я тоже, в основном стихи. Но кажется, у меня есть только один талант – хорошо пить.

Появилась Мара, принесла лед.

– Подойди поближе, – сказал Карузерс, взяв из рук Мары лед и полуобняв ее за талию, – ты ведь меня еще не поцеловала.

Задрав кверху подбородок, Мара довольно холодно приняла его слюнявый поцелуй.

Брызнула струя шипучки, и, поднеся ко рту стакан, Карузерс пожаловался:

– Нет больше сил торчать в конторе. Черт меня толкнул на это проклятое место. Делать мне там нечего, только надувать щеки с важным видом да ставить свою подпись на дурацких бумагах.

Он сделал большой глоток и опустился в глубокое моррисовское кресло 34. Он был похож на вконец замученного работой бизнесмена, хотя работы у него было с гулькин нос.


Еще от автора Генри Миллер
Тропик Рака

«Тропик Рака» — первый роман трилогии Генри Миллера, включающей также романы «Тропик Козерога» и «Черная весна».«Тропик Рака» впервые был опубликован в Париже в 1934 году. И сразу же вызвал немалый интерес (несмотря на ничтожный тираж). «Едва ли существуют две другие книги, — писал позднее Георгий Адамович, — о которых сейчас было бы больше толков и споров, чем о романах Генри Миллера „Тропик Рака“ и „Тропик Козерога“».К сожалению, людей, которым роман нравился, было куда больше, чем тех, кто решался об этом заявить вслух, из-за постоянных обвинений романа в растлении нравов читателей.


Плексус

Генри Миллер – виднейший представитель экспериментального направления в американской прозе XX века, дерзкий новатор, чьи лучшие произведения долгое время находились под запретом на его родине, мастер исповедально-автобиографического жанра. Скандальную славу принесла ему «Парижская трилогия» – «Тропик Рака», «Черная весна», «Тропик Козерога»; эти книги шли к широкому читателю десятилетиями, преодолевая судебные запреты и цензурные рогатки. Следующим по масштабности сочинением Миллера явилась трилогия «Распятие розы» («Роза распятия»), начатая романом «Сексус» и продолженная «Плексусом».


Нексус

Секс. Смерть. Искусство...Отношения между людьми, захлебывающимися в сюрреализме непонимания. Отчаяние нецензурной лексики, пытающейся выразить боль и остроту бытия.«Нексус» — такой, каков он есть!


Тропик Козерога

«Тропик Козерога». Величайшая и скандальнейшая книга в творческом наследии Генри Миллера. Своеобразный «модернистский сиквел» легендарного «Тропика Рака» — и одновременно вполне самостоятельное произведение, отмеченное не только мощью, но и зрелостью таланта «позднего» Миллера. Роман, который читать нелегко — однако бесконечно интересно!


Черная весна

«Черная весна» написана в 1930-е годы в Париже и вместе с романами «Тропик Рака» и «Тропик Козерога» составляет своеобразную автобиографическую трилогию. Роман был запрещен в США за «безнравственность», и только в 1961 г. Верховный суд снял запрет. Ныне «Черная весна» по праву считается классикой мировой литературы.


Мудрость сердца

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Сырые работы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Новый мир, 2006 № 12

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/.


Оле Бинкоп

Психологический роман «Оле Бинкоп» — классическое произведение о социалистических преобразованиях в послевоенной немецкой деревне.


Новый мир, 2002 № 04

Ежемесячный литературно-художественный журнал.


Закрытая книга

Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…


Избегнув чар Сократа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дневник 1931-1934 гг. Рассказы

Анаис Нин — американская писательница, автор непревзойденных по своей откровенности прозаических произведений. С ней дружили Генри Миллер, Гор Видал, Антонет Арто, Сальвадор Дали, Пабло Неруда, яркие портреты которых остались на страницах ее дневников, рассказов и повестей.Ее называли автором уникального, «обширного потока внутреннего мира творческой личности». Ей посвятили множество книг, десятки диссертаций, а также марку знаменитых французских духов «Анаис-Анаис».