Сексуальный зверь - [25]
Я отрицательно качаю головой.
Лейла ничего не говорит, просто уставившись во все глаза смотрит на Риа.
Риа поворачивается ко мне.
— Ты позаботишься, чтобы доставить Лейлу домой, не так ли?
— Конечно, я отвезу Лейлу, — отвечаю я.
16
Один уголок его рта приподнимается вверх, мне нравятся его губы. И его ответ, что он отвезет меня звучит, каким-то тягучим и сексуальным. Держу пари, что он точно сможет меня отвезти. Молча, я наблюдаю, как Риа быстрыми глотками выпивает свой бокал шампанского, с тоской взглянув на бутылку, встает и подходит ко мне. Я целую ее в обе щеки, дотрагиваясь до ее кожи своей щекой, она тоже самое потом проделывает с Би Джеем и уходит.
Я встречаюсь с его глазами.
— Нет никакой чрезвычайной ситуации, да?
Совершенно невозмутимо он ухмыляется.
— Конечно же, нет.
Я встаю.
Он смотрит на меня снизу-вверх. Его взгляд больше не ленивый, а мягкий. Он не мигая, яркими глазами с проницательностью смотрит на меня.
— Ты повзрослела, Лейла. Тебе на самом деле не нужна сиделка, не так ли?
— Нет, но мне не нравится, когда мной манипулируют.
— Ты бы сама пришла ко мне?
Я делаю паузу.
— Не думаю.
— Ты хочешь, чтобы я позвонил и вернул Риа? — мягко интересуется он.
Я опускаю голову, потому что не уверена. Я же все равно уже здесь. Мой гнев абсолютно нерационален, вероятно, результат нервов.
— Присядь, — тихо говорит он. — Обещаю, что ты попробуешь самого лучшего жареного цыпленка, которого тебе когда-либо доводилось есть.
Я делаю глубокий вдох и снова опускаюсь в свое кресло. Он улыбается.
Все-таки есть что-то в этом мужчине…. Даже когда ему было 15, и я любыми средствами убеждала его, что он мне неприятен, он все равно устойчиво продолжал беззаботно пялиться на меня. Теперь же, когда он вырос и для меня является табу, его магнетизм манит неудержимо. Я хочу его. Я хочу его с такой силой, намного больше, чем хотела что-либо в своей жизни. Я хочу его так сильно, что испытываю даже боль где-то глубоко внутри себя.
— Ты голодна? — как бы между прочим спрашивает он, тоном совершенно не соответствующим, нежели говорят его глаза.
Мой здравый рассудок отключился, уйдя в подполье, видно не имея настроения болтать ни о чем или обжиматься друг с другом, или же есть. На самом деле, он хочет совершенно другого. И хочет он трахаться… с этим безмозглым членом невероятных размеров.
Я отрицательно качаю головой и опускаю глаза на его сексуальные губы, испытывая голод.
Он приподнимает бровь.
— Ты светишься сексом сейчас.
Мое дыхание становится быстрее.
— Ох, прости, что?
Его ноздри подрагивают.
— Ничего. У меня бешеный стояк на тебя.
Господи, он произнес это глубоким низким и сексуальным голосом. Странно, моя семья заставила меня поверить, что я сделана из сахара и пряностей, и ко всему прочему идеальна, а у меня оказывается присутствует внутренний зуд, который делает меня распутной и похотливой.
Я встаю и подхожу к двери, закрывая ее на замок.
Он поднимается.
— Подойди и покажи мне, насколько ты мокрая.
Я иду к нему. Находясь в трех шагах, я прыгаю на него, обхватив руками за шею, а ногами вокруг его бедер, мои влажные трусики трутся о его твердую выпуклость на джинсах.
Он подхватывает своими большими ладонями меня за задницу.
— Сейчас ты расскажешь, Принцесса.
Я медленно облизываю нижнюю губу.
Он стонет.
— Святое дерьмо, Лейла.
Наклоняюсь ближе к его уху, обдавая горячим дыханием.
— Как насчет жареного цыпленка?
— К черту жареного цыпленка.
Я смотрю на него из-под полу опущенных ресниц.
— Тогда, как насчет, чтобы уехать отсюда?
— Ты окажешься в моей постели, юная леди, — рычит он и по-прежнему удерживая мою мокрую киску, прижатую к своей бешенной эрекции. Мы выходим через черный вход, подпадаем в тусклый узкий коридор, освещенный только лампами аварийного освещения. Я крепко держу его за шею, соединив пальцы в замок, словно клещ висящий на шее огромного зверя.
Его тело такое теплое и от него исходит запах природы, то ли моря, когда оно штормит, то ли ночного леса. И пива, я чувствую тоже, этот запах. Я прижимаюсь щекой к его груди и слышу, как быстро и громко стучит его сердце. Коридор приводит к другой двери черного входа, и мы выходим в холодную ночь.
Снежинки падают на щеки. Я тянусь вверх и слизываю одну. Его кожа горячая у меня под языком. Он незаметно наклоняется ближе ко мне, в глазах горит голод. Я смотрю на него, и у него выходит пар изо рта от дыхания.
— Когда я встречаю то, что хочу удержать, я никогда это не отпущу, — тихо говорит он.
Я улыбаюсь.
Он приподнимает мою рубашку и кончиками пальцев проводит по животу.
Я содрогаюсь всем телом.
— Холодно, — но не отстраняюсь от него. Я не хочу, чтобы он убирал руки.
Он останавливается перед огромным, последней марки полно приводным монстром, больше похожим на грузовик, чем на машину. Он открывает пассажирскую дверь и усаживает меня внутрь, словно я вешу не больше ребенка. Закрывает дверь, садится на водительское место, включает двигатель, и мы мчимся по холодным улицам Лондона.
— Куда мы едем?
Он поворачивает ко мне голову, прежде чем вернуться к дороге.
— Тебя на самом деле это волнует?
Он прав. Не волнует. Мы молчим, не проронив ни слова, всю дорогу. Иногда я смотрю на него, но он исключительно наблюдает за движением на трассе, поэтому я вижу только его профиль с крепко сжатой челюстью. Когда я замечаю, как он мельком бросает на меня взгляды, его глаза поблескивают холодным светом, как у змеи.
