Сексуальный маньяк - [3]

— Разрази меня гром! — Чакворд недоуменно разглядывал результаты аварии. — Еще одна такая случайность, и я, пожалуй, начну верить в твоего дьявола, Джон.

— Я за все заплачу, извини, это все из-за меня, — растерянно бормотал профессор, стряхивая пыль с пиджака Чарли.

— Потолок я, пожалуй, простил бы тебе Джон. Но ко мне должна прийти одна красотка вот с такой грудью. Теперь я не могу принять ее.

— И уж этого ты мне наверняка не простишь? — Джон дружески хлопнул по плечу сыщика, радуясь и поражаясь его умению не терять чувство юмора в чрезвычайных обстоятельствах.

Веселая самоуверенность сыщика начала понемногу передаваться профессору, что было для него сейчас чрезвычайно важно.

— Так на чем мы остановились? — спросил Чак так, словно ничего не произошло.

— Я заложил результаты исследований в компьютер…

— Едем, думаю, в этом компьютере все дело.

Чак снял со стены старинный самурайский меч. Он никогда не был атеистом, и хотя не очень-то верил в дьявольщину, резонно заключил, что имея дело с древними писаниями, не помешает иметь при себе и оружие древних. Выключив свет и тщательно заперев дверь, Чак вывел своего гостя на улицу.

* * *

Билл Громила, недавно вернувшийся из заключения уголовник, лежал на мягком сиденье автобуса, загнанного в тупик, с любопытством разглядывая голубой конверт, на котором было написано его имя. Получать письма он привык только в тюрьме, потому что, вырвавшись на волю, он тут же уходил в глухое подполье, чуть не ежедневно меняя свое логово.

Тем более странным было проснуться и обнаружить рядом с собой чистый, нигде не помятый конверт. Громила надорвал его, и на пол упала крошечная записка. Прочитав, Билл скомкал ее и туг же сжег над огнем зажигалки.

— Ну что же, пора, видно, расквитаться, — неожиданно для себя он заскрипел зубами. — Сволочь! Ублюдок! Полицейская свинья!.. — прохрипел он, сжимая волосатые кулаки.

На него нахлынули воспоминания, так долго мучившие в тюрьме. Он вспомнил вдруг неожиданно ярко, как к ним в банду пришел новичок — высокий, спортивный брюнет с белозубой улыбкой и поразительным хладнокровием, как одного за другим стали арестовывать членов банды. Последним взяли его — Билла. И сделал это тот самый новичок, оказавшийся легавым. Скрутив ему руки и надев «железные браслеты», новичок запихал Билла под кровать, а сам в это время на той же самой кровати забавлялся с Джеки — подружкой Громилы.

Шелуха из матраса сыпалась Биллу в глаза, из них текли слезы. Он до сих пор не мог понять, чем они были вызваны — сором или обидой. Унижение, пережитое Громилой, было так велико, что он никому не рассказал об этом эпизоде, поклявшись отомстить легавому.

И вот этот день наступил! На всякий случай Билл решил проверить содержащуюся в записке информацию, от кого бы она ни исходила. Выбравшись со свалки, он позвонил по телефону-автомату Питеру Шлиману — скользкому типу, который знал все про всех.

— Хэлло, Пит! — поздоровался Громила дрожащим от волнения голосом, — это правда, что Чакворда выперли из ФБР?

— Сущая правда, чтоб мне сдохнуть, — обрадованно подтвердил Шлиман. — Все ребята только об этом и говорят. Сам знаешь, он насолил многим. — Пит захихикал бабьим голоском. — Ты что-то задумал, Билл?

— Вот еще, он же такой симпатяга этот Чакворд, — сквозь зубы ответил Громила и положил трубку на место.

Вернувшись в автобус, он тщательно надраил пистолет, на обломанном оселке отточил, как бритву, корсиканский кинжал и прилег отдохнуть, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. Залетевшая в выбитое окно оса, прожужжала над ухом. Билл махнул рукой, отгоняя насекомое, и обомлел — кисть его руки стала огромной, как надутая резиновая перчатка. Этой гигантской десницей он схватился за поручень, пытаясь встать, и металлическая опора, жалобно скрипнув, согнулась в его руке. Билл, тяжело дыша, чувствовал, как раздаются ребра его грудной клетки, как тяжелеют, наливаясь силой, могучие бицепсы.

— Что делает злоба с человеком, разрази меня гром, если я не разорву голыми руками этого легавого!

Треснув, полетели на пол оторвавшиеся пуговицы, разошлась по швам синтетическая рубашка. Без всякого испуга, как за чем-то само собой разумеющимся, Билл наблюдал, как вздуваются мышцы, превращая его в настоящего Голиафа. Единственное, что беспокоило при этом Громилу, как бы чудодейственная сила не покинула его раньше предстоящей схватки.

* * *

Черная непроглядная ночь окутала университетский городок. Чуть слышно шурша мягкими радиальными шинами, «Шевроле» крался по его спящим улицам. Чак специально не зажигал фар. Чувство надвигающейся опасности обострялось с каждой минутой. Поэтому, вместо того, чтобы поехать к главным воротам лабораторного корпуса, он сделал изрядный крюк и подрулил к боковой пристройке.

— Идем, Джон, — прошептал сыщик.

Крадучись, словно воры, мужчины пошли вдоль стены здания. При этом Чак осторожно ощупывал каждое окно, пока не нашел то, что искал, — приоткрытую оконную раму. Подцепив шпингалет лезвием карманного ножа, он открыл окно и исчез в его темнеющем проеме. Вслед за ним в окно влез профессор.

— Иди вперед, Джон, не зажигай свет, — прошептал Чакворд.