Сексуальные преступления и симбиотические отношения: научное психоаналитическое исследование - [28]
К четырем стилям привязанности у взрослых относятся:
Дети с небезопасным типом привязанности постоянно чувствуют неуверенность в себе, имеют неустойчивую самооценку и постоянно сомневаются в истинности своих чувств и мыслей. Они могут даже чувствовать себя «плохими», если не могут найти систему привязанности, которая защищает их чувства или, как утверждает Й. Уббельс, «…когда нет системы привязанности, в которой может существовать собственная субъективность. Боязливые, амбивалентно привязанные дети боятся интимных отношений и страдают от страха привязанности. Избегающие привязанности дети боятся внутренней пустоты, которую они чувствуют, и боятся так и остаться в одиночестве. Дети с дезорганизованной привязанностью осознают, что они перестанут существовать, если больше не смогут жить благодаря фигуре привязанности, потеряв контроль над ним или ней» (Ubbels, 2003). Обширные исследования показали, что непроработанная утрата или психическая травма родителя имеет сильную корреляцию с формированием небезопасной привязанности у детей. Эта корреляция усиливается в случаях применения насилия в отношении детей. В сочетании с небезопасным стилем привязанности четвертая категория — «Дезорганизованная/неразрешенная привязанность» — является довольно точным предиктором психопатологии.
4.4.2 Сексуальные преступники и привязанность
Часть исследователей придерживаются теоретической модели, в которой они связывают сексуальные преступления с конкретными дисфункциональными, небезопасными стилями привязанности. Они считают, что классификация сексуальных преступников на основе стилей привязанности является лучшим методом по сравнению с идентификацией по конкретным преступлениям (такими как педофилия, насилие и т. д.). Специалисты пришли к следующим убеждениям: а) озабоченная/навязчивая привязанность может быть связана с типом сексуального преступника, который ищет неугрожающих интимных отношений со своими жертвами, как правило, незрелыми и юными, как это имеет место в случае педофилии и инцеста; б) сдержанный стиль привязанности может быть идентифицирован с сексуальными преступниками, больше склонными к безличным, отстраненным сексуальным контактам со своими жертвами, и эти преступники нацелены на детей, но могут проявлять сексуальное насилие в отношении взрослых; в) лица, выросшие в условиях отвергающей/пренебрежительной привязанности, могут принуждать своих жертв к сексуальному контакту, прибегая к жестокому принуждению. Люди с такой привязанностью имеют враждебный взгляд на мир и бывают еще более жестокими. То, как преступники обращаются со своими жертвами или насколько допускается крайняя степень насилия, может зависеть от стиля привязанности. Наиболее четкая связь существует между дезорганизацией в детском периоде, поздними травмами, расстройствами личности и диссоциативными расстройствами. Опять же ни один отдельный фактор не является необходимым или достаточным условием для развития патологии личности. Именно сочетание травмы с дезорганизованной привязанностью, по-видимому, приводит к формированию наибольшей подверженности психопатологии.
4.4.3 Семья как исходная точка
Мы возвращаемся к исходной точке моего повествования: симбиотическим отношениям матери и сына, в которых привязанность растет на основе взаимной зависимости. В патологическом симбиозе ребенок вовлечен в противоестественную потребность матери привязать его к себе. Потребность ребенка в зависимости является естественной. Потребность же матери могла вырасти из депрессии, в которой доминировали переживания пустоты, одиночества, беспомощности и бессилия. Такая динамика взаимодействия может привести к установлению негласного соглашения, удушающего обе стороны. Проблема в такой семейной динамике сосредоточена в симбиотическом доминировании, при котором мать угрожает лишить ребенка своей любви, если он не удовлетворит ее нарциссические потребности. Мать цепляется за ребенка, потому что ее партнер (как правило, отец ребенка) отсутствует или эмоционально недоступен. В любом случае он становится «невидимым» для ребенка в результате доминирующей роли матери.
Симбиотическая связь с матерью — это опасная, запутанная диада, в которой ребенок становится сильно привязанным к своей матери страхом и чувством вины. Страх утраты любви является главной темой в этой интерактивной динамике; такая ситуация оказывает негативное влияние на внутреннюю рабочую модель ребенка, то есть на то, как он существует в мире. Обширные исследования показывают, это делает его структурно уязвимым, депрессивным, беспомощным и боязливым. Ребенок, который не может отделиться от своей матери, не способен развить собственное Я, в результате чего и создает пробелы в своем общем рефлексивном функционировании (ментализации). Освобождение от матери, или сепарация-индивидуация, способствует развитию хорошо организованной личности. Структура личности и здоровое восприятие психической реальности формируются благодаря взаимодействующим паттернам в этих первичных объектных отношениях. Как уже упоминалось выше, способ, благодаря которому это происходит, является определяющим для качества объектных отношений. В нормальных условиях созревание протекает без особых трудностей. Если созревание идет хорошо, никто не задается вопросом, почему и как все прошло так гладко. Если же что-то идет «не так», возникает масса вопросов. Как младенец превращается в садиста-насильника, педофила или взрослого мужчину с другим сексуальным расстройством или извращением? Какие причинные факторы играют роль в его развитии? Какие глубинные силы толкают мужчину на сексуальное насилие? Многие вопросы все еще возникают каждый раз, когда общество вновь оказывается шокировано ужасным сексуальным преступлением, которое через газету, телевидение или радио вторгается в наш мир. Средства массовой информации широко освещают такие преступления и склонны строго их осуждать. Сексуальные преступления преследуют наши умы, и возмущение особенно явно, когда жертвами становятся дети. Это приводит к молниеносной реакции — распространению призывов к репрессивным мерам. Что неудивительно, поскольку наше общество согласно с тем, что дети «не должны быть» сексуальными объектами. Инцест и секс с детьми — всеобщее табу; когда подобное происходит, люди находят это неприемлемым и ненормальным как в юридическом, так и в моральном смысле. Общество пытается использовать исправительные меры, чтобы побудить правонарушителей вести себя иначе. Отчеты последних лет свидетельствуют о том, что такое исправление очень труднодостижимо. Методы лечения неадекватны, и в некоторых случаях, как представляется, преступники по-прежнему подвергаются риску рецидива. Неизлечимо больные находятся под пожизненным присмотром в специальном учреждении из-за большого риска рецидива, так как все еще представляют опасность. Исследования указывают на отсутствие структурных, хорошо обоснованных методов лечения и тесного сотрудничества между клиниками и ассоциированными организациями по оказанию помощи. Я считаю, что программы лечения должны руководствоваться структурными рамками. Теоретические модели — это всего лишь основа, на которой можно подготовить процессы проработки. Продуктивное сотрудничество, согласие и взаимопонимание между различными службами являются необходимым условием для этого, поскольку теоретические модели сами по себе не гарантируют успеха. Однако они служат хорошей отправной точкой для познания и понимания и являются объяснительной моделью поведения преступника и генезиса его патологии. Конечно, ни одна концептуальная модель не является панацеей для всех и вся. Интегративный взгляд на основную проблему обеспечивает большую широту и ясность понимания.
