Сексуальные преступления и симбиотические отношения: научное психоаналитическое исследование - [12]

Снятие культурных табу приводит к изменение медицинских и психологических диагнозов или определений категории перверсий (парафилий). Это может показаться незначительным, но при ближайшем, рассмотрении на самом деле является весьма примечательным то, сколь сильное влияние оказывают культурные и социальные факторы на определение «сексуально здоровый или нездоровый». Правила, стандарты и ценности, церковь, вера и мифы всегда играли решающую роль в определении того, какое поведение называется «плохим» или «больным» и какие роли должны играть мужчины, женщины, мальчики и девочки, если они хотят, чтобы их поведение было квалифицировано как хорошее или здоровое. Печально, что пуританская ортодоксальность пятидесятых годов была принуждена, вероятно политическими и социальными проблемами того времени, которые мы сейчас называем политической корректностью, объявить гомосексуализм болезнью. У Фрейда было более дифференцированное отношение к гомосексуализму и перверсии. Он считал их скорее инверсией (обычным поведением). Независимо от степени нашей социальной и политической терпимости к сексуальным отклонениям и образу жизни, независимо от того, насколько они соответствуют нашим текущим общественным ценностям и насколько хорошо они вписываются в нашу либеральную культуру, это не означает, что они здоровы с медицинской точки зрения или нормальны с психологической точки зрения. На мой взгляд, это относится ко всем гомосексуальным и гетеросексуальным отношениям, независимо от подразумеваемых или явных целей участников, будь то репродукция, удовольствие и вожделение или выражение любви. Расширение границ, стандартов и ценностей может повлиять на наше восприятие, но этот современный взгляд необязательно означает, что ситуация «более здоровая» или «более нормальная», точно так же, как голландская политика терпимости к наркотикам не означает, что вызванная ими зависимость менее болезненна или менее вредна для здоровья.

2.5.1. Термина «парафилия» недостаточно

В DSM-IV представлены различные классификации. Это, прежде всего, распределение в соответствии с проявленными поведенческими компонентами без погружения в лежащие в их основе либидинальные стимулы, мотивацию, импульсы или структуру личности человека. Термин «пара» означает рядом — рядом с нормальным или рядом с предписанной нормой. Все сводится к рассмотрению отклонений с точки зрения «нормального поведения». Вне психоаналитической дисциплины предпочтение отдается термину «парафилия», поскольку он менее морализирующий и осуждающий. Термин «перверсия» приобрел коннотацию оскорбления, как если бы она была равнозначна грязи. В психоаналитической литературе перверсия определяется как эротизированная или сексуализированная форма напряжения. Она охватывает широкий спектр сексуального поведения, мыслей, чувств и фантазий. Они определяются навязчивым характером, который преобразует сексуальные навязчивые идеи в определенный ритуальный сексуальный сценарий. Специфика извращения включает в себя выбор объекта и отношение к половому партнеру. Сексуальные предпочтения иногда отдаются животным, предметам или частям тела. Человек, страдающий перверсией, интегрировал сексуальное напряжение в часть своего существа, в свою личностную структуру. Это не просто неудобная жалоба или симптом, который появляется время от времени. Перверсия — это неотъемлемая часть личности (личностного расстройства) которая всегда присутствует и играет определяющую роль на различных уровнях функционирования. Тяжесть нарушения перверсного характера играет более значимую роль в неконтролируемом выражении сексуальных желаний, чем парафильное (изолированный симптом) поведение как таковое. С психоаналитической точки зрения термин «парафилия» является недостаточным. Перверсия означает наличие проблемы переживания интенсивного сексуального удовольствия, испытываемого в процессе девальвации, победы и причинения боли другому. То есть сексуальное удовлетворение достигается, когда партнер эксплуатируется или используется посредством применения силы, насилия, агрессии и манипулирования. Часто речь идет о садомазохизме или открытой ненависти. Эти аспекты можно проследить до индивидуальных пожеланий и принципов, как и в случае невротических симптомов. Приобретение любви партнера не имеет первостепенного значения: суть перверсии заключается в дегуманизации партнера. Как будет видно на примере клинических случаев, партнер превращается в объект в рамках обязательного сексуализированного жесткого сценария. В одной ситуации очевидцы подвергались жестокому обращению и насилию в результате агрессии, которую они не ожидали (см. с. 152). В большинстве случаев формирование перверсии берет свое начало в раннем детстве, на доэдипальной и эдипальной стадиях развития. Этиология формирования перверсий также кратко и схематично представлена в главе 6 (с. 228). Другая типичная проблема — негативная самооценка. Единство Я часто вступает в игру, потому что ему не хватило эмпатической заботы, зеркального отображения материнского объекта и признания. Таким образом, перверсия — это больше, чем совокупность парафильной симптоматики. Перверсия означает, что вся психическая организация и связанные с ней психодинамические механизмы переплетаются с эротизированным напряжением. Люди, страдающие перверсией, могут иметь множество расстройств. Это могут быть пациенты с нарциссическими и пограничными расстройствами, психозами, нарушениями гендерной идентичности или невротическими расстройствами. У людей с перверсией могут возникать невротические проблемы, а также серьезные дефекты эго-функций, в частности, проблемы с регулированием импульсов и переносимостью разочарований. К такому типу серьезных проблем может привести аффективное пренебрежение. Трудно преодолеть отставание в развитии, возникшее в детстве. Аффективное пренебрежение может также привести к нарушениям привязанности (ведущим к нарушениям взаимоотношений) и проблемам в формировании сознания. В этом случае идентификация с родителем (родителями) оказывается недостаточной или чрезмерной, поскольку аффективная связь воспринимается как небезопасная, амбивалентная или слишком ограничивающая. П. Каупер (Kuiper, 1989) также говорит о нарушенной идентификации в случае ребенка, который идентифицирует себя с антисоциальным или склонным к зависимости родителем. В симбиотических отношениях с матерью ребенок сознательно или бессознательно превращается в партнера матери. Если ребенок по каким-либо причинам не может вырваться из этого симбиоза, повышается вероятность возникновения серьезных нарушений развития, способных привести к перверсии. В перверсном развитии личности ребенка отец отсутствует в качестве позитивного «спарринг-партнера». Отец физически и(или) эмоционально отсутствует. Он не спасает ребенка от симбиотической связи, стремясь занять свое законное место рядом с матерью. Таким образом, ребенок остается психологически «заключенным» в агрессивно нагруженное ощущение себя «плохим», из-за того, что у него есть автономные стремления. Кроме того, постоянное пребывание в непосредственной близости от назойливой матери может привести к тому, что ребенок будет чувствовать себя «неправильным, кровосмесительным» ребенком матери. Это чувство не нейтрализуется и не исчезает, поскольку отец полностью отсутствует в субъективном мире матери и ребенка. Ребенок, сексуализирующий свои страхи, фантазии, импульсы и беспомощный гнев в результате такого рода проблемной семейной динамики, находится на пути к развитию перверсии.