Секс в Мегаполисе 2 - [5]

– Хороша! – продолжая своё наблюдение.

Сидя в пенке, Инна подумала: Мужичка бы…

Это Гришка прочёл по губам. Сорвавшись с места, через мгновение исчез за дверью.

Инна уже вышла из ванны, когда тот по-кошачьи вошёл внутрь, чем до смерти напугал. Она, от неожиданности завизжав, прикрыв руками грудь, содрогаясь в дрожи всем телом испуганно спросила:

– Гриш, ты что совсем?! – накидывая на себя махровый хозяйский халат.

Тот наотмашь скинул его с её плеч. Лицо Инны моментально исказилось в дурашливой улыбке.

Гришка сходу произнёс:

– Я спинку хотел потереть. Ты как?

Инна стояла как вкопанная, хватая ртом воздух, не зная, что сказать. Вновь ступая ногами в ванну, чтобы спрятать своё тело под водой.

Взгляд Гришки скользнул по телу, что на глазах погружалось под воду.

Намылив губку, возбуждённый мужчина начал намыливать женское тело. Это его заводило.

Он глядя на Инну с хрипотцой сказал:

– Ну что ты, как девочка… Не обижу!.. – приподнимая Инну за руку вынимая из толщи воды ставя в полный рост, при этом похотливо рассматривая её формы.

Инна стояла перед ним в мыльных пузырьках, как в кружеве, через которое просматривалась колышущаяся грудь с ровными розовыми сосками. Его руки изучали её тело, то вздрагивало под их прикосновениями. Инна смотрела на Гришку, боясь что-либо предпринять. Ей уже начинали нравиться его домогательства. Она стала внутренне расслабляться, и он это сразу же почувствовал. Её голые ноги ступили на глянцевый пол. От мокрых ног вмиг образовалась лужа.

Гришка подошёл к Инне, вплотную страстно целуя в губы, засунув язык в её мокрый рот, беря плоть изнутри. Но этого ему было мало. Он тут же прижал её мокрое тело к себе с таким темпераментом, что она внезапно ощутила россыпь мурашек. Отчего задрожала как осиновый лист, ощущая его тело каждой клеточкой своего тела. Соски стали твёрдыми от соприкосновения с накаченным мужским телом, и это ввело её в неистовость, которую она пыталась скрыть, слегка отталкивая Гришку от себя. Он рывком прижав к себе стал пожирающе целовать, их языки сплелись. Поцелуй был затяжным скорее ледяным, нежели горячим, но страстным. По телу Инны пробежала дрожь. Вырвавшись из объятий, она отвернулась, встав к нему спиной. Он, проведя длинными пальцами по позвоночнику, вызвал в ней новую дрожь. Тело покрылось гусиными мурашками. Она, сжавшись под его прикосновениями, выглядела подростком. Приблизив к себе, он стал её брать. Ноги Инны подкашиваясь, дрожали.

Она была в переизбытке чувств, такого секса у неё ещё не было. Её стон тонул в его рыке разряжающем пространство.

Вымотав себя сексом получив оргазм, уставшие они стали целоваться. Немного отойдя от нахлынувших чувств, прислонив Инну к стене, Гришка дурашливо лыбясь, произнёс:

– Я сейчас!.. За жратвой сбегаю… – целуя Инну в нос, – жрать хочется. А тебе?

Инна кивнула. Он тут же исчез за дверь. Однако через пару секунд заглянув в приоткрытую дверь, поспешил сказать:

– Ты давай в спальню двигай, на втором этаже. Я сейчас… – и вновь исчез.

Инна, оставшись одна, не могла осознать, что сейчас с ней произошло. Подойдя к зеркалу рассматривая своё растрёпанное тело, сказала:

– Не знаешь, где потеряешь, где найдёшь… – улыбнувшись краем губ.

Подняв с глянцевого пола халат, мгновенно одев, она поспешила выйти, оставляя после себя мокрые следы.

Оказавшись в затемнённой спальне, запрыгнув на большую кровать, закуталась в халат. Мысли беспрестанно прыгали; одна сбивала другую, не могла сосредоточиться на том, что ей дальше делать. Не понимая, что сейчас между ними было. И именно на этом мысль оборвалась. Послышались шаги. На полу в щели двери появилась ниточка света, что стала увеличиваться в объёме.

Через секунду в спальню ввалился Гришка с подносом в руке.

Он как-то по-дурацки выкрикнул:

– Вуаля! – подойдя, поставил поднос на край кровати, почёсывая затылок, промямлил, – то, что было начатое. Я в чужой холодильник не лазаю. А то приедет барин ругать будет. Он у меня ещё тот жмот.

На подносе лежала жареная ветчина пару ломтей хлеба и чай.

Инна, вынырнув из халата, прошипела:

– Блин! Ну, ты хлеб хотя бы порезал, а то всё как-то не по-людски, как тузику…

Гришка начал оправдываться:

– Так я спешил. Полхлеба сам съел, а это тебе.

Инна, отщипывая хлеб, невольно ёрничая, бубня под нос, произнесла:

– Спасибо за ласку твою Гришка! Век не забуду!.. Отодрал как козу, а тебе… Нате вам с кисточкой… – негодуя, – сервис, блин! – тут же хватая руками ветчину с жадностью уничтожая остатки хлеба, прихлёбывая чай, сидя как малый ребёнок с набитыми щеками.

Гришка смотрел на неё, восхищаясь:

– Ну, ты Инка, как и раньше – Королева!.. Шикарная женщина!

Кажется, это её сделало снисходительной и доброй. Она сев поудобней, откинула полы халата, боясь испачкать, как-никак хозяйский; таким образом, открыв Гришкиному глазу все свои прелести. Её красивая грудь была как два бутона розы. Он смотрел на неё маслеными глазами. Инна этого не видела, была поглощена приёмом пищи. Она и впрямь была голодная.

Не выдержав, он приблизил её к себе. Та, стряхивая с рук хлебные крошки, попыталась его остановить:

– Э-э!..Погодь!.. – возмущённо, – тебе, что одного раза было мало?