Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова - [7]

— Я и сам понял только со второго раза, — признался Микоян.

Неизвестно, поверил ли Аденауэр в то, что его собеседник действительно освоил этот серьезнейший научный труд. Судя по тому, что всю свою взрослую жизнь делал и говорил Микоян, Марксовы идеи так и остались для него тайной за семью печатями.

Западногерманский канцлер Аденауэр не без юмора описывал, как к нему явился советский посол Андрей Андреевич Смирнов, чтобы передать очередную порцию недовольства Москвы. Посол заговорил о том, что советское правительство обеспокоено разговорами западногерманских генералов о продолжении традиций немецкой армии. Аденауэр ответил, что ему такие высказывания немецких генералов неизвестны. Но он, напротив, помнит свой визит в Москву и выстроенный при встрече почетный караул.

— Выправка советских солдат и их подчеркнуто чеканный строевой шаг, по-моему, были вполне в духе прусской и царской традиций, — заметил канцлер. — Вот такого рода традиции как раз и не культивируются в бундесвере.

Тогда советский посол перешел к разговору о том, что в Федеративной Республике появляется очень много тенденциозных публикаций и фильмов, искаженно изображающих советскую действительность. Смирнов привел в пример три приключенческих фильма, которые незадолго до этого демонстрировались в ФРГ, — «Врач из Сталинграда», «Тайга», «Шелковые чулки». Аналогичная картина и в области литературы, говорил посол: издается много книг, отравляющих атмосферу.

— Что было бы, если бы Советский Союз стал платить той же монетой? — внушительно заявил посол. — Ведь материала для этого предостаточно. В советском народе во времена войны и оккупации накопилось столько ненависти, что было бы совсем нетрудно вновь разбудить ее, прибегнув к соответствующим публикациям. Но к чему бы это привело?

Канцлер был готов и к такому повороту беседы.

— Иногда происходят очень странные вещи, — задумчиво сказал Аденауэр. — Сегодня утром я получил письмо от одного очень умного человека, который озабочен тем, что в Федеративной Республике показывают слишком много советских фильмов, которые являются пропагандистским материалом в пользу Советской России. А вчера руководитель моего ведомства печати фон Эккардт принес мне сводку последних нападок советской прессы на Федеративную Республику, хотя я его об этом не просил. Позволю себе передать ее теперь вам, господин посол.

Овсяный суп для госсекретаря

Хрущев мечтал быть принятым в клуб лидеров великих держав. Ему хотелось, чтобы его уважали не только как главу Советского Союза, но и как деятеля мирового масштаба. Для этого в первую очередь следовало установить контакты с Соединенными Штатами. Но Никита Сергеевич не знал, как подступиться к этой задаче. Казалось, что отношения между двумя странами безнадежно испорчены.

В мае 1957 года Хрущев дал интервью американской газете «Нью-Йорк тайме»:

«Если говорить о международной напряженности, то дело, очевидно, сводится в конечном счете к отношениям между двумя странами — Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки… Мы считаем, что если Советский Союз сможет договориться с Соединенными Штатами, то тогда нетрудно будет договориться и с Англией, Францией и другими странами».

Против этого тезиса возражал Молотов, который считал неправильным преувеличивать роль США. Но Хрущеву меньшие по масштабам и мощи державы не казались достойными партнерами. Правда, он сам не очень верил, что договориться с американцами будет легко:

— Если бы, допустим, встретились наш министр Громыко и ваш секретарь Даллес, то они за сто лет ни до чего не договорились бы, и, может быть, только внуки дождались бы каких-либо результатов от этих переговоров.

Летом 1959 года в Москву приехал вице-президент США Ричард Никсон. Через десять с лишним лет Никсон вернется в Москву в качестве президента и будет вести плодотворные переговоры с Брежневым. Но это уже будет другой Никсон и другая Москва. А в пятьдесят девятом это был скорее бой на ринге.

Официальная цель поездки Никсона состояла в том, чтобы открыть 24 июля в парке Сокольники первую американскую выставку. Советская выставка уже прошла в Нью-Йорке. Кроме того, Никсону предстояло пригласить советского руководителя в Америку.

Упор на выставке в Сокольниках делался на производстве потребительских товаров в США. Американцы развернули студию цветного телевидения, которого в Советском Союзе еще не видели. Американцы предлагали устроить в студии живые дискуссии, которые будут в прямом эфире транслироваться по телевизионной сети выставки.

Председатель госкомитета по культурным связям с зарубежными странами Георгий Александрович Жуков доложил в ЦК КПСС, что заявил протест американскому представителю: «Я еще раз подчеркнул, что мы считаем абсолютно неприемлемым проведение на выставке и тем более показ по телевидению каких-либо дискуссий».

С книжной выставки изъяли всю «сомнительную» литературу. Самыми неприятными были сведения о доходах американцев, но тут поделать ничего не смогли. Тогда ограничили число тех, кому достанутся билеты, а также предписали выделить «специальных людей из числа членов партии, комсомольцев и беспартийного актива для организации критических записей в книге отзывов посетителей, имея в виду критику американского образа жизни».