Секреты молодости звезд - [49]

— Уже много лет я одеваюсь у известного модельера, своей старшей сестры Виктории Андрияновой. Мне повезло, что она такая талантливая. Мой имидж — это ее рук дело. В нашей семье всегда говорили: «Вот Виктория у нас модельер, а Катерина — так, артистка». Мол, одна удалась, а вторая, что ж поделаешь, артистка и только (смеется). В школе Вика училась на «отлично», ее тетради всегда красовались на стенде, и все учителя ставили мне ее в пример. Я же в первый день, как только пришла в школу, получила «два» за поведение. После уроков съехала по перилам с лестницы, и весь класс за мной.

Катя, кроме работы на телевидении, вы еще играете на драматической сцене и снимаетесь в кино, не устаете от таких нагрузок?

— Последнее время стала больше ценить время, которое могу посвятить своим близким. Раньше на свой день рождения гостей собирала человек пятьдесят, если не больше. Мне нравилось, что много народу, много веселья. Сейчас испытываю дефицит общения с самыми близкими, да и с подругами месяцами не вижусь, общаемся по телефону. Так что по праздникам больших сборищ не устраиваю, мне нравятся теплые маленькие компании. Когда от всего очень сильно устаю, перестаю даже подходить к телефону, потому что чувствую, что если не устрою себе какой-то перерыв, дальше так не смогу.

— Разве вы не могли бы остановиться на своей основной профессии — актрисы? Ведь телевидение — это уже более «плотные слои атмосферы», так скажем?

— Телевидение — это очень интересный мир. Я всегда знала, что буду здесь работать. Это, если хотите, многосерийное кино каждый день. Все время разные гости в студии и разные темы, которые приходится обсуждать. А чтобы работать перед камерой, нужно быть постоянно в форме. Это очень тонизирует, это хороший стимул. Желание быть в форме и невозможность не быть в ней позволяет мне сохранять душевное равновесие.

— Катя, высокая планка — это необходимо всегда?

— Известно, что красивая женщина — это женщина, уверенная в себе.

— У вас бывает когда-нибудь недовольство жизнью?

— Маленькая, я росла с ощущением, что все должны меня любить. Так оно и было. Дети ведь живут при коммунизме. Допустим, мне нужно было выступать на празднике в детском саду, и мама за ночь сшила мне новое платье. И школьная форма у меня была особая, с кружевными воротничками. Я всегда ощущала себя самой красивой в платье, сшитом мамиными руками. Мне было семь лет, когда умер папа. Маме было тогда тридцать шесть, как мне сейчас. Она больше не вышла замуж. Я никогда не ощущала никакой ущербности, все, что нужно, у нас с Викой было. Чего все это маме стоило, только теперь понимаю, но чтобы мама была недовольна жизнью — такого не припомню. Это ее качество передалось и мне.

— Вы человек честолюбивый, а честолюбивые люди часто бывают нетерпимы к критике в свой адрес. Неужели вы никогда не обижаетесь на критику?

— Сестра звала меня Буратино, так это не критика и это не обидно. Я уродилась ни в маму, ни в папу. У Вики глаза голубые, а у меня карие. Нянечка в детском саду часто поддразнивала: «Что же ты глаза не моешь, они у тебя черные?» Я это воспринимала всерьез и, когда умывалась, терла их, терла (смеется). Мама всегда шутила, что меня в роддоме подменили. Вику мама называла «зайчик мой», а меня «тараканчиком», но почему-то все эти вещи не вылились у меня ни в агрессию на сестру, ни в обиду на весь мир людской, и до меня, кстати, только недавно вдруг дошло: а почему же меня тараканчиком-то звали? Бывает, муж меня критикует, у нас бывают споры на профессиональной почве. Когда я снялась в сериале «Другая жизнь», Саша очень раскритиковал мою работу, и это было для меня весьма болезненно, тем более что друзья хвалили, а снималась я после двухлетнего перерыва из-за вторых родов, мне и без того было сложно. Но, скажу по секрету, Сашина критика, к сожалению, часто бывает справедливой.

— Чем вы дорожите больше всего в своей внешности?

— Наверное, лицом, ведь это мой «рабочий инструмент». Раньше никогда не пользовалась никакими кремами, где-то прочитала, что от этого могут быть ранние морщины. И не красила нижние ресницы поэтому. Вот такая наивная была и ходила натуральной до тридцати лет. Но я регулярно делала массаж тела. Сейчас у меня, конечно, много всякой косметики по уходу за лицом на все случаи жизни. И даже у младшей есть детская косметика, я ей разрешаю, потому что взгляд на эти вещи теперь в корне изменился. Я обязательно пользуюсь увлажняющим кремом для лица и кремом для рук постоянно. У меня есть свой косметолог, свой мастер по маникюру и педикюру и свой стилист, я регулярно посещаю салон.

— Длинные черные волосы — ваша визитная карточка. Вы никогда не стриглись?

— Я всегда была девушка с косой. Никогда в жизни не красила волосы, поэтому когда для рекламы шампуня потребовалось подстричься и выкраситься в рыжий цвет — это была для меня самая настоящая революция, так как новый цвет волос влечет за собой и смену гардероба. Муж мой, увидев меня перекрашенной, сразу забеспокоился и стал спрашивать, чего мне в жизни не хватает и чем я недовольна — ведь известно, если женщина меняет цвет волос и прическу, она хочет каких-то перемен, может быть, даже изменить судьбу. Вечером за ужином, воспользовавшись моментом, я сказала ему что именно меня не устраивает: что у меня давно сломаны микроволновка, газонокосилка, видеокамера, фотоаппарат, не работает посудомоечная машина и так далее и тому подобное (смеется).