Секреты Лос-Анджелеса - [6]

Де Спейн закуривает.

– Только вместе с твоим отцом.

– Вот как?

– Да, так. В полиции я был лейтенантом, а Престон – инспектором. И сейчас я при нем. Хотелось бы в кои-то веки с ним сравняться.

– Никакой «Эксли Констракшн» не было бы, если бы ты не разбирался в стройматериалах.

– Спасибо. И серьезно тебе говорю: избавься от очков.

Эд берет со стола фотографию в рамке. Старший брат Томас – в форме. За день до гибели.

– Будь ты копом, я бы тебе выговор влепил. За несоблюдение субординации.

– Да уж, с тебя станется! Ты какое место занял на лейтенантском экзамене?

– Первое. Из двадцати трех кандидатов. При том что я моложе остальных минимум лет на восемь, меньше всех пробыл сержантом, и вообще в полиции прослужил меньше всех.

– И хочешь попасть в Бюро расследований? Эд ставит фотографию на место.

– Да.

– Ну что ж. Для начала тебе придется годик-другой подождать вакансии. Потом обнаружится, что вакансия эта – в патруле. А потом ты узнаешь: чтобы перевестись из патруля в Бюро, нужно много лет лизать задницу начальству. Тебе сейчас двадцать девять, верно?

– Верно.

– Значит, лейтенантом станешь в тридцать или тридцать один. А молодых да ранних у нас не любят. Шутки в сторону, Эд. Это не для тебя, понимаешь? Те, кто служит в Бюро расследований, – крутые парни. А ты не такой. Да, Паркер открыл патрульным офицерам путь в Бюро – но этот путь не для тебя, Эд. Подумай об этом.

– Арт, – говорит Эд, – я хочу расследовать преступления. У меня есть связи. Я награжден крестом «За выдающиеся заслуги» [12]. Это не круто, как по-твоему? И в Бюро Я пройду.

Де Спейн стряхивает с одежды упавший пепел.

– Будем говорить начистоту. Хорошо, Солнечный Джимми?

Детское прозвище повисает в воздухе.

– Конечно.

– Видишь ли… коп ты неплохой. Со временем, быть может, станешь по-настоящему классным копом. И в том, что ты можешь нажать на спуск, я ни секунды не сомневаюсь. Но твой отец… Когда надо, он умел быть своим в доску, а когда надо – последним сукиным сыном. Его обожали и ненавидели. Ненавидели – но обожали. Ты так не сможешь.

Эд сжимает кулаки.

– Ты собирался дать мне совет, дядя Артур. Совет копа, бросившего службу ради денег, – копу, который никогда не уйдет из полиции.

Де Спейн морщится.

– Хочешь моего совета? Будь по-твоему. Интригуй, наушничай, подпевай начальству, лижи задницу Уильяму X. Паркеру. И моли Бога о том, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте.

– Как ты и мой отец?

– В точку, Солнечный Джимми.

Эд переводит взгляд на свою форму, висящую на вешалке. Она сшита на заказ: острые стрелки на брюках, сержантские полоски, одинокая нашивка на рукаве.

– Желаю тебе золотых полосок, Эдди, – говорит Де Спейн. – И тесьмы на фуражке. Не будь ты мне дорог, я бы не капал тебе на мозги.

– Знаю.

– Но ты ведь, черт возьми, у нас герой! Эд чувствует, что пора сменить тему.

– Завтра Рождество, и ты думаешь о Томасе. Де Спейн кивает.

– Все пытаюсь понять, в чем же я прокололся. О чем его не предупредил. Он ведь даже не расстегнул кобуру.

– Откуда ему было знать, что уличный щипач пойдет на дело с пистолетом?

Де Спейн тушит сигару.

– Томас был прирожденный коп, все на лету схватывал… Так мне тогда казалось. Должно быть, поэтому я теперь надоедаю поучениями тебе.

– Его уже двенадцать лет нет в живых. И доищусь до правды.

– Знаешь, считай, я забыл, что ты это сказал.

– Нет, не забывай. Помни об этом, когда я поступлю в Бюро. И когда отец будет пить за Томаса и мать, не вздумай каяться. Отец потом неделю в себя не придет.

В дверях появляется Престон Эксли с бутылкой и бокалами. Де Спейн вскакивает.

– С Рождеством, отец, – говорит Эд. – И мои поздравления.

Престон разливает виски по бокалам.

– Спасибо. Да, заказ на королевство мультяшных грызунов достался «Эксли Констракшн». А к сыру я в жизни больше не притронусь. Тост, джентльмены. За упокой души моего сына Томаса и моей жены Маргарет – и за нас троих.

Все трое пьют, и Де Спейн снова наполняет бокалы. Потом Эд произносит любимый тост отца:

– Пусть преступления, взывающие к правосудию, никогда не остаются нераскрытыми!

За третьей порцией он говорит:

– Отец, я и не знал, что ты знаком с Рэймондом Дитерлингом.

Престон улыбается.

– Мы уже много лет знаем друг друга по бизнесу. Этот контракт мы с Артом держали в секрете по просьбе Рэймонда – он хотел сам о нем объявить в этой своей детской телепередаче.

– Ты с ним познакомился, когда расследовал дело Атертона?

– Нет. Да я тогда и не занимался строительством. Артур, у тебя есть тост?

Де Спейн разливает по бокалам остаток виски.

– За блестящую карьеру нашего будущего лейтенанта в Бюро расследований!

Оба смеются. Престон говорит:

– Кстати, Эдмунд, тут Джоан Морроу интересовалась, есть ли у тебя невеста. Кажется, она к тебе неравнодушна.

– Думаешь, из светской львицы получится хорошая жена для копа?

– Для простого копа – вряд ли, для копа в чинах – Очень может быть.

– Например, для шефа Бюро расследований?

– Скорее, для командира патрульной службы, – поджимает губы, Престон.

– Отец, ты мечтал, что патрульную службу возглавлю я, а Бюро расследований – Томас. Но Томас мертв. Не лишай меня этой возможности! Не заставляй кроить жизнь по твоей мерке!