Секреты Федеральной резервной системы. Лондонская смычка - [65]

Глава 12. Великая депрессия

Р. Г. Хотри (R. G. Hawtrey,), английский экономист, сказал в «American Economic Review» в марте 1926 года:

«Когда внешние инвестиции превышают резервы общих сбережений, инвестиционный рынок должен нести избыток денег, занятых у банков. Противоядие – контроль кредита путём роста учётной ставки».

Федеральная резервная система применяет этот контроль кредита, но не в 1926 г. и не как лечебное средство. Это не применяется до 1929 года, когда курс был поднят в качестве меры наказания, чтобы выдавить всех кроме больших трестов.

Профессор Кассель, в «Quarterly Journal of Economics» за август 1928 года, писал, что:

«Тот факт, что центральный банк не повышает учётную ставку в соответствии с фактическим положением рынка капиталов, сильно повышает количество циклического движения торговли, со всеми его пагубными последствиями для социальной экономики. Рациональное регулирование учётной ставки в наших руках, и может быть достигнуто только тогда, когда мы воспринимаем её важность и решаем применить такую политику. При регулировании банковской ставки на этих принципах, условия для возникновения торговых циклов будут радикально изменены, и в самом деле, знакомые нам циклы торговли уйдут в прошлое».

Это самое авторитетное когда-либо сделанное заявление, говорящее о том, что наши депрессии бизнеса создаются искусственно. Возникновение паники 1907 года, сельскохозяйственной депрессии 1920 года, и Великой депрессии 1929 года, все три произошедшие в урожайные годы и в периоды национального благосостояния, даёт основание считать, что эта предпосылка не плод гаданий. Лорд Мейнард Кейнс (Lord Maynard Keynes) отметил, что большинству теорий делового цикла не удалось адекватно связать их анализ с механизмом денег. Хотя любой обзор или изучение депрессии, которые не учитывают ряд таких факторов, как передвижение золота и давление на обмен иностранной валюты, будут бесполезны, американские экономисты всегда избегали эти вопросы.

Лига Наций добилась своей цели переведения стран Европы обратно на золотой стандарт к 1928 году, но три четверти золота мира было во Франции и Соединённых штатах. Проблема была в том, как передать это золото странам, которым оно было необходимо в качестве основы для денег и кредита. Ответ заключался в действиях Федеральной резервной системы.

После тайного совещания Федеральной резервной системы и глав центральных банков иностранных государств в 1927 году, федеральные резервные банки в течение нескольких месяцев удвоили свои запасы государственных ценных бумаг и акцептов, в результате чего пятьсот миллионов долларов золота было экспортировано в этом году. Деятельность Системы на рынке понизила ставки денег онколь на фондовой бирже, и привела к экспорту золота. Иностранцы также воспользовались этой возможностью для покупки значительного количества государственных ценных бумаг из-за низких ставок денег онколь.

«Соглашение между Банком Англии и руководством Федеральной резервной системой Вашингтона много месяцев тому назад заключалось в том, что мы бы форсировали экспорт золота на 725 миллионов путём снижения учётной ставки здесь, тем самым помогая стабилизации Франции и Европе и переходу Франции на золотой стандарт»[89]. (20 апреля, 1928)

6 февраля 1929 г. Монтегю Норман, гувернёр Банка Англии, приехал в Вашингтон и провёл совещание с Эндрю Меллон, министром финансов. Сразу после этого таинственного визита совет гувернёров ФРС резко изменил свою политику и ввёл высокую учётную ставку, отказ от политики дешёвых денег, которую он начал в 1927 году после другого визита г-на Нормана. Обвал фондового рынка и дефляция финансовой структуры американского народа было намечено провести в марте. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, Пол Варбург дал официальное предупреждение торговцам, чтобы те ушли с рынка. В своём годичном докладе акционерам его международного банка акцептов, в марте 1929 года, г-н Варбург сказал:

«Если оргии безудержной спекуляции разрешат распространяться, окончательный крах наверняка не только повлияет на самих спекулянтов, но и приведёт к общей депрессии с всей страны».

В течение трёх лет «безудержной спекуляции», г-н Варбург не счёл нужным делать какие-либо замечания о состоянии фондовой биржи. Дружественный орган, Нью-Йорк Таймс, не только отпустил на отчёт две колонки на страницах газеты, но в редакционном комментарии отметил мудрость и глубину замечания г-н Варбурга. Обеспокоенность г-на Варбурга была подлинной, потому что пузырь фондового рынка вздулся гораздо больше, чем было задумано, и банкиры опасались последствий, если люди поймут, что происходит. Когда этот отчёт в Нью-Йорк Таймс развязал внезапную волну продаж на бирже, банкиры бросились в панику, и было решено немного облегчить рынок. Соответственно, National City Bank Варбурга бросил двадцать пять миллионов долларов наличными на рынок онколь, и отсрочил день краха.

Откровение окончательного решения Федеральной резервной системы развязать кризис 1929 года появилось, на удивление, в Нью-Йорк Таймс. 20 апреля 1929 года «Таймс» громогласно объявил: «Тайное совещание Федерального консультативного совета в Вашингтоне. Резолюции были приняты советом и передаются совету гувернёров, но их держат в строгой тайне. Действия как совета гувернёров, так и консультативного совета были окружены атмосферой глубокой тайны. Были приложены все усилия, чтобы засекретить работу этой внеочередной сессии. Корреспондентам газет были даны уклончивые ответы».